Персик

– Ты! Да? – Кто-то недоверчиво кашлянул.

– Ну, конечно, они должны одобрить, я имею в виду, что он должен понравиться им… Но я могу сказать, кто…

Ноэль глубоко вздохнул, подошел к возбужденному кружку. Встав на цыпочки, он смог увидеть лицо Люка.

– Когда? – спросил он. – Когда, Люк?

Их глаза встретились.

– В субботу, – ответил Люк, показав поднятый большой палец Ноэлю в знак того, что все в порядке.

Ноэль медленно шел от компании ребят по длинному коридору, покрытому линолеумом, прошел столовую с рядами коричневых деревянных стульев и непокрытыми столами. Казенно пахло лаком, резкие запахи дезинфицирующих средств перемешивались с запахом овощей и постоянно присутствующим запахом подливки. Он вошел в зал, куда было запрещено входить. Резко распахнув дверь, посмотрел вниз на потертые ступеньки, на усыпанную гравием дорожку для автомобилей и большие ворота, за которыми была свобода.

В Мэддокском приюте был свой порядок присвоения имен детям. В случае, если от детей отказывались, им давали простые, самые распространенные фамилии – Смит, Джонс, Браун, Робинсон. Имена обычно давались в честь апостолов или святых – Мэтью, Марк, Люк, Пол, Питер… или Сесилия, Мэри, Джоан – для девочек. Но подброшенным младенцам всегда давали фамилию Мэддокс, в честь названия приюта. Миссис Гренфелл говорила детям, что это – большая привилегия – быть названным в честь приюта с такой прекрасной репутацией. Ноэль был одним из двенадцати приютских Мэддоксов, хотя знал, что сотни других Мэддоксов до него покинули приют и теперь свободно жили за его стенами.

– Куда бы вы ни поехали, – гордо говорила миссис Гренфелл, – все будут знать, что вы были воспитанниками Мэддокса.

– Как фамилия семьи? – спросил Ноэль вечером, когда чистил ботинки Люку, плюя на кожу и энергично натирая их.

– Мэлоун, – усмехнулся Люк. – Ирландцы. Вот почему им понравился я – рыжие волосы и все прочее.

– Мэлоун. – Ноэль смаковал имя. Оно звучало солидно. Настоящее имя, которое переходило от отца к сыну. И он снова принялся начищать ботинки, пока в сияющей коже не увидел свое отражение.

– Что будет в субботу? – спросил Ноэль, отложив щетки.

– Они приезжают в четыре часа. На кофе и торт. Мы все вместе встретимся, чтобы узнать друг друга лучше. Потом мы уедем. Конечно, если им не понравится тот, кого я выберу, то ничего хорошего, тогда им придется уехать одним. Но, я думаю, все будет в порядке. – Он опять усмехнулся.

В субботу днем всем детям велели надеть праздничную одежду и хорошо себя вести, знакомясь с мистером и миссис Мэлоун. А потом им объявят, кого выбрал Люк.

На возвышении, в конце маленького зала, стоял стол, украшенный цветами, а шесть деревянных стульев поставили в ряд. Миссис Гренфелл поднялась на возвышение, рассаживая гостей, торопливо подвигая стулья улыбавшимся молодым родителям. Раскрасневшийся, возбужденный Люк сел рядом с миссис Мэлоун, которая похлопала его по руке. Ноэль считал ее красивой. А мистер Мэлоун был высокий, стройный, в прекрасном твидовом костюме. Ноэль увидел кончик трубки, торчащий из верхнего кармана пиджака. Мужчина выглядел спокойным и общительным, так, как должен выглядеть настоящий отец.

– Мы очень счастливы, – начала миссис Гренфелл высоким голосом, чтобы ее лучше слышали, – что мистер и миссис Мэлоун пришли к нам и берут в семью, в дом, двух наших детей. Конечно, – поверх очков она оглядела ряды чистеньких детских лиц, с аккуратно сложенными на коленках руками, – мы будем скучать без них, они – одни из лучших наших детей, и я уверена, что они сделают все, чтобы их новая семья была счастлива.

Мистер Мэлоун неловко поерзал на стуле и встретился взглядом с женой. Миссис Мэлоун слегка приподняла брови, а затем отвернулась. Ноэль ждал, что еще скажет миссис Гренфелл. «И это не важно, если они подумают, что я некрасивый или что-нибудь еще, я докажу им, что умный и быстрый, скоро подрасту, и Люк поможет мне в спорте, так что я их не разочарую». Заблудившись в мечтах, Ноэль не слышал, что еще сказала миссис Гренфелл. Ноэль увидел, как Сесилия Браун, сидевшая через два ряда от него, поднялась и пошла к возвышению. Она поднялась по ступенькам и под аплодисменты подошла к Люку. Двенадцатилетняя Сесилия Браун была самой хорошенькой девочкой в Мэддоксе. С тех пор как ее родители восемь лет назад погибли в автомобильной катастрофе в Сент-Луисе, она жила здесь. Ее тетя, сестра отца, сорок лет наслаждавшаяся одинокой жизнью старой девы, не собиралась брать дочку брата. Она никогда не приезжала, никогда не писала. Сесилия Браун заслужила передышку. Ласковая миссис Мэлоун обняла свою приемную дочь, и Сесилия робко улыбнулась и взяла Люка за руку. Ледяной холод заполнил тело Ноэля, пробираясь к сердцу, замораживая разум.

– Пойдем, – прошипел его сосед, – двигайся. Они хотят, чтобы мы вышли на улицу и попрощались.