Персик

– Конечно, я доволен. Просто мы вроде не планировали ничего подобного на ближайшее время.

– Страсть и планирование не всегда сочетаются друг с другом.

Ноэль усмехнулся, и Пич сразу же почувствовала огромное облегчение.

– Ты права, – сказал он, вставая и целуя ее. – Когда это случится?

– Через семь месяцев – в октябре.

– Отлично, – воскликнул Ноэль, – ребенок появится, когда мы запустим «дюка». – Ноэль заключил ее в объятия. – Конечно, я доволен, дорогая. Просто трудно представить себя с сыном или дочкой. Мне бы хотелось…

– Договаривай, что бы тебе хотелось?

– Я бы хотел, чтобы у ребенка был отец, которым он мог гордиться.

– Ноэль! – Пич возмущенно посмотрела на него. – Конечно, он будет тобой гордиться. Почему же нет? О, я, кажется, понимаю, это твой приют, да? Но если это так тебя волнует, почему ты туда не съездишь? Почему не попытаешься узнать, кто твои родители?

– Нет. Нет, я не могу сделать этого. Я никогда не смогу вернуться в Мэддокс!

– Тогда, – мягко сказала Пич, – тебе придется смириться с тем, кто ты. И если меня это не трогает, то не должно трогать и тебя, и твоего ребенка.

67

Пич вела свой новенький автомобиль по дороге на юг, наслаждаясь вниманием, которое привлекал к себе автомобиль. Она старалась запомнить все восхищенные комментарии, которые с удовольствием выслушивала, останавливаясь у заправочных станций или чтобы выпить чашку кофе. Ноэль просто гений! Он точно знал, чего хотел, и добился своего, и никто лучше ее не понимал, что сделать это совсем не просто при существующей конкуренции в такой гигантской индустрии. А скоро, в один и тот же месяц, новый «дюк» и ребенок появятся на свет.

Ноэль настаивал, чтобы она уехала из Парижа отдохнуть и проветриться на побережье, но Пич долго не соглашалась. Прошло три года со дня смерти Леони, и хотя она постоянно навещала Джима и своих сестер в «Хостеллери», Пич никогда не появлялась на вилле. Лоис понимала ее.

– Ты пойдешь туда, когда будешь готова, – старалась успокоить она Пич.

Но по мере того как Пич приближалась к вилле, один и тот же вопрос не давал ей покоя; готова ли она сейчас к этому?

Знакомый квадратный белый дом с зелеными ставнями, распахнутыми навстречу теплому вечернему солнцу, выглядел таким же, как и раньше. Белая галька и каменные вазы с ярко-розовыми и красными цветами герани по обеим сторонам двойных дверей, запах резеды, жасмина, ослепительные соцветия гибискуса и бугенвилеи напомнили Пич ее детство, когда она бегала вокруг дома на террасу. Красивая белая яхта с парусами, раздувающимися на морском ветру, маячила на голубом горизонте. Все это напоминало картину, написанную акварелью. Высокие темные кипарисы перемежались с массивными, развесистыми соснами и серебряными оливковыми деревьями на холмах, окружающих маленькую бухту. Ничего не изменилось. Кроме одного. Длинная прохладная терракотовая веранда была пуста. Голубые подушки на кресле Леони лежали взбитые, не продавленные тяжестью ее головы, и коричневая кошка не выбежала навстречу, стуча коготками по кафельному полу.

Марианна торопливо вышла из кухни, лицо ее просветлело, когда она увидела Пич.

– Вот и вы, наконец, мадам. Не могу выразить словами, как я рада вас видеть. Тут стало так одиноко после смерти хозяйки, хотя месье Джим и навещает меня каждую неделю, ваши сестры тоже приходят. Но здесь должны быть именно вы, мадам. Вы и ваши дети, чтобы это место снова ожило.

Пич стало жаль преданную старую женщину, охраняющую дом Леони. Семья Марианны жила в деревне, и она могла бы просто покинуть это место и жить со своими рослыми и сильными сыновьями. Но Марианна была верна Леони до конца.

Пич остановилась в дверях своей старой комнаты и окинула ее взглядом. Узкая кровать казалась крошечной по сравнению с их американской двухспальной кроватью, а ее маленький красный столик с зеркалом в серебряной раме был отполирован до блеска заботливыми руками Марианны. Фотографии и выцветшие сувениры были все еще на своих местах, как она оставила их в день своей свадьбы, но комната больше не принадлежала ей. Это была комната молоденькой, глупой и романтичной девушки, которая упорно отказывалась взрослеть. Это стало ее прошлым. Она вдруг подумала о том, что именно такой комнаты никогда не было у Ноэля.

Подняв свой чемодан, она протащила его по коридору, заглядывая в комнаты и раздумывая, какую выбрать для себя. Но Леони сделала ее хозяйкой этого дома, значит, она должна была жить в комнате Леони.