Персик

Молодой человек в розовой униформе отеля «Ля Роз дю Кап» принял у него машину, и Ферди медленно поднялся по широким ступенькам. Все изменилось. Уже не было больших стеклянных вращающихся дверей, и навстречу теплой ночи были распахнуты резные деревянные. Регистрационную стойку передвинули, и на ее месте стоял изящный старинный столик со стульями. Молодая девушка с прекрасными бронзовыми волосами сидела к нему спиной, разговаривая с клерком. Больше никого не было. Ферди смотрел на огромный, ручной работы португальский ковер, который лежал в центре огромного холла, где когда-то упала Лоис, и мягкие краски ковра заслоняли воспоминания. В зале было спокойно и безмятежно, воздух насыщен запахом цветов, из бара доносился звук фортепьяно.

Все было так, словно ничего не случилось. Жизнь по-прежнему продолжалась для тех, кто остался в живых, мрачно подумал он.

Ожидая, как обычно, Лоис, Пич закончила разговор с клерком, повернулась и заметила мужчину, пересекавшего холл. Этого не может быть… невозможно… Она могла поклясться, что это был Ферди. И он шел в бар, чтобы встретиться с Лоис. О Боже! После всех этих долгих лет! Вскочив, она бросилась к двери. Она должна найти бабушку.

Войдя в зал, Ферди оказался все в той же атмосфере радости, смеха, негромкого гула голосов, как будто время замерло. Она сидела на высоком стульчике в баре, одетая в струящееся шелковое платье цвета морской волны, неукротимые светлые волосы отброшены назад, и смеялась чьему-то остроумному замечанию. Кто-то играл на фортепьяно, напевая любимую песню Лоис: «Я не пьянею от шампанского…»

Стоя у двери, на пороге бара, переполненного людьми, Ферди видел сои наяву. Голоса вокруг доносились до него, как из длинного пустого тоннеля.

– Леонора, – произнес он озадаченно. – Леонора?

Толпа расступилась, когда он торопливо шел к ней. Вздрогнув, как от электрического тока, Лоис смотрела на него, ощущая себя на грани яви и сна, погружаясь в воспоминания. Он пришел за ней. Наконец-то Ферди пришел за ней! Дрожа, она приняла его поцелуй.

– Леонора, – прошептал он.

Лоис смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, потемневшими от ужаса.

Слушая печальный рассказ об обмане Леоноры, Ферди мерил шагами террасу виллы Леони.

– Но ведь это вина не только Леоноры, Ферди, – спокойно сказала Леони, – ты не вернулся, чтобы разыскать Лоис, никогда не писал. Ты ничего не объяснил нам, членам ее семьи.

– Сначала я думал, что она умерла, – простонал он, – потом до меня дошли слухи… Я поехал в Париж, чтобы узнать правду. И когда Леонора сказала, что Лоис умерла, она только подтвердила то, во что я уже поверил. Я знал, что вы не совсем одобряли этот брак, потому что я – немец… Я думал, вы обвиняете меня, и вы были правы.

Леони вздохнула. Вся эта печальная история произошла оттого, что они не поняли друг друга.

– В этой трагедии не было вашей вины, – сказала она уже мягче. – Когда Лоис сказала мне, что любит вас, я дала свое благословение.

Ферди горестно смотрел куда-то вдаль.

– Вы действительно любите Леонору, Ферди? Это так?

– Леонора была очень добра ко мне. Я обязан достойно ответить на это браком.

– Вы и Леонора – оба – взяли друг от друга то, что хотели, или то, в чем нуждались, – ответила Леони. Тонкая, прекрасная рука ласкала маленького коричневого котенка, свернувшегося на коленях. – И как вы могли заметить, у Лоис сейчас другая жизнь. Она вряд ли будет благодарна вам за сострадание.

Ферди, застыв, смотрел на нее. Казалось, Леони читает его мысли, срывая с него маску и оставляя беззащитным.

– Я буду заботиться о Лоис, – мягко продолжила Леони, – как это делала всегда. Вы свободны, Ферди.

Ферди отвернулся.

– Простите меня. – Дойдя до тропинки, он обернулся. Леони смотрела в даль моря, ее силуэт четко вырисовывался в свете террасы. Было что-то неукротимое в стройной фигуре, та сила, которой Ферди завидовал. Резко повернувшись, он пошел дальше.

39

Никто ничего ей не говорит. Пич сердито ходила по дорожке вокруг мыса Сен-Хоспис в компании кошки Леони по кличке Шоколад и своим Зизи, который следовал за ней, как преданный пес. Леонора вместе с Жан-Полем уехала в Швейцарию до того, как Пич успела задать ей хоть какие-то вопросы: Жан-Поль собирался показать Леоноре деревушку, где будет строиться новый отель. А Лоис заперлась у себя, оставив при себе только Миц для связи с окружающим миром. Когда же Пич попыталась задать бабушке вопросы о Ферди, о том, что он сказал и что произошло, и дюжину других, которые всплывали в ее голове, как пузырьки в шампанском, она не получала удовлетворительных ответов. Просто: «Это была ошибка Ферди».

– Ну, а что Лоис? – вскричала Пич. – Ведь Ферди после стольких лет вернулся за ней!

– Я не знаю, почему он вернулся, – уклончиво отвечала Леони.

– Зато я знаю, – сказала Пич. – Я видела его в Женеве. Я сказала ему, что следовало бы вернуться, чтобы увидеть ее и объясниться… сказать, что ему жаль…

Леони в изумлении смотрела на нее.

– Ты сказала, что Ферди должен приехать сюда? О, Пич! Что ты наделала!