Персик

В зале консерватории он познакомился с Касси Плимптон. Ноэль видел ее мельком пару раз до того, как она заговорила с ним. Касси трудно было не заметить. Ей было двадцать девять лет, и, как она сама сказала ему, ее богатая бостонская семья считала, что она «засиделась». Касси не была красива, но так идеально ухожена, что выглядела привлекательной. Она была небольшого роста, с темными вьющимися волосами, взбитыми, как у пуделя, с большими карими глазами и склонностью носить броские розовые тона.

– Вы кто? – требовательно спросила девушка, подойдя к нему в фойе консерватории. – Мне кажется, вы бываете всюду. Разве не вы работаете в «Коплей Плаза»?

За коктейлем Ноэль рассказал ей старую историю о своих родителях, которые погибли в автомобильной катастрофе много лет назад, о том, что ему пришлось пробиваться в жизни самому, что сначала был колледж, сейчас – МТИ. Она слушала с сочувственным видом, но интереса не проявила. Касси нравились его неотесанный вид и неосознанно грубоватые манеры.

– Цивилизация обошла тебя, – сказала она ему после их первой близости, – городской крестьянин!

Ноэль презирал себя за то, что не знал, как вести себя даже в постели. Где учат таким манерам, которые нравятся этим женщинам?

– Но не вздумай меняться, – предупредила Касси, – в этом твое обаяние.

Они встречались уже несколько месяцев, не очень часто – только когда Ноэль позволял себе пораньше уйти с работы. Он приглашал ее в картинные галереи, а потом выпить чашечку кофе, а Касси покупала билеты в театры и водила поужинать в маленькие ресторанчики, где-нибудь подальше от главных улиц. Ноэль не возражал, когда Касси платила за ужин, но переживал, что его одежда имела потрепанный вид; тем не менее, когда Касси предложила сводить его в «Брукс Бразерс» купить несколько мужских рубашек и новый пиджак, он пришел в ярость.

– Я такой, как есть, – сердито сказал он. – Я всегда сам платил за все, что имею, зарабатывая на каждую вещь своим трудом, и пока я не могу позволить себе лучшего, я буду носить то, что есть.

– Я не возражаю, если ты не хочешь, – ответила она. – Я просто хотела сделать тебе подарок.

И вдруг, совершенно неожиданно, она пригласила его сопровождать ее на прием.

– Бостон приветствует Гарри Лаунсетона, – объяснила она. – Ты знаешь ГАРРИ ЛАУНСЕТОНА?

Ноэль пожал плечами. Он никогда не слышал о нем.

– Лаунсетон обязательно станет самым знаменитым молодым писателем, живущим в Гарварде. Благодаря своему социальному положению – после смерти отца он теперь сэр Гарри, – а также мнению, что он – гений, не говоря уж о его внешности, бостонское общество жаждет прижать его к своей груди. Черный галстук, дорогой, и тебе понадобится смокинг.

Ноэль часто подрабатывал барменом на приемах такого рода, разнося бокалы с вином на серебряном подносе, но впервые должен был присутствовать там в качестве приглашенного гостя. Касси была частью знатного общества Бостона, и он знал, что ему придется познакомиться с ее друзьями.

Он тщательно побрился, надеясь, что его борода не будет расти слишком быстро и не появится голубоватый оттенок на щеках, что не особенно красит мужчин. Он внимательно изучал свое лицо в зеркале ванной комнаты. У него тело атлета, средний рост, он широкоплеч, с хорошо развитой мускулатурой, и, кроме того, он все-таки кое-чему научился у своих богатых подруг – как всем этим воспользоваться, чтобы производить хорошее впечатление. Облачившись в смокинг, взятый напрокат и не очень хорошо сидевший на нем, Ноэль решил, что выглядит вполне сносно, но совсем не как мужчина, с рождения привыкший к такому образу жизни. С чувством неловкости он отошел от слишком откровенного зеркала и направился к двери. Однажды придет день, и он станет частью этого высшего общества, а сегодня вечером он вынужден только играть эту роль.

Себастио до Сантос ждал Пич в баре «Коплей Плаза». Конечно, она опаздывала, хотя ради пригласительного билета на прием в честь Гарри Лаунсетона, который он достал для нее, могла бы появиться и вовремя.

На вечере собирались преподаватели университета, издатели и старые бостонские снобы. Себастио уклонился бы от него, если бы не Пич.

– Как замечательно, – сказала она, рассмеявшись над удивлением Себастио. – О, это просто чудесно. Я ждала этого момента многие годы.

Себастио заметил ее у входа в бар. Трудно было не заметить ее в таком наряде. Силы небесные!

– Вот и я! – сказала Пич, целуя его в щеку.

– Я вижу.

– Ну, как я выгляжу? – Пич вопросительно посмотрела на него. Она потратила несколько часов, решая, подойдет ли это платье, и спрашивая себя, хватит ли у нее смелости надеть его. Она хотела, чтобы Гарри заметил ее. Пурпурное платье без бретелек было сильно открытым – во всяком случае, по понятиям Бостона, – а узкая юбка, как лепесток тюльпана, облегала ее так, как будто шелк стремился слиться с ее кожей. Себастио с неловкостью почувствовал, что Пич стала центром внимания всего бара.

– Я не уверен в правильном выборе платья, – сказал он.

Пич высоко подняла подбородок.

– Никто не подумал бы дважды, надеть ли такое платье в Париже.