Персики для месье кюре

Карима ее решение удивило и огорчило. Но возражать он не мог — боялся, что раскроется его тайна. Несколько месяцев Инес пыталась сражаться с недостатками правления старого Маджуби. Организовала школу для девочек-мусульманок и стала всячески поощрять ношение никаба и прочих традиционных одежд. Благодаря тому, что в умах жителей Ланскне Инес ассоциировалась с Каримом, уже успевшим завоевать сердца и умы представителей обеих общин на берегах Танн, она быстро заняла одну из руководящих позиций среди женского населения Маро. Она казалась очень необычной — одновременно и добродетельная, и невероятно свободная, независимая, — но каждый день посещала мечеть и подавала хороший пример младшему поколению. Женщины начали копировать ее поведение и всячески ей подражать, соревнуясь друг с другом. Скромный внешний вид и подобающие мусульманкам одежды теперь воспринимались как некая обязанность соблюдать официальный дресс-код, а не как принуждение. Постепенно для большей части молодых женщин Маро Инес Беншарки превратилась в идеал — с точки зрения внешнего вида и поведения, а для многих стала и безупречной наставницей.

Между тем Саид Маджуби изо всех сил пытался занять аналогичное место среди мужского населения Маро. Спортзал всегда был местом регулярных встреч молодежи, но когда там всем стал заправлять Карим Беншарки, этот зал превратился в настоящий магнит для скучающих и недовольных молодых мужчин. От Карима действительно словно исходил свет — я видела это собственными глазами. Женщинам он казался необычайно привлекательным, в общении с мужчинами он был легок, со старшими — чрезвычайно почтителен, но втихую давал понять, что в достаточной степени чужд условностям. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы произвести на молодежь должное впечатление. Если Саид проповедовал уважение к традициям и возвращение к исконным ценностям ислама, то Карим в спортзале скорее использовал ислам для внедрения в умы собственных воззрений — тех, что сформировались на улицах Танжера, где женщин, которые не носят хиджаб, любой хищник считает легкой добычей. На многих молодых мужчин из Маро увлекательные беседы с Каримом оказывали поистине разрушительное воздействие. Те из них, что прежде страдали излишней застенчивостью, стали даже слишком наглыми и развязными. Дружеские отношения, существовавшие между Маро и Ланскне, постепенно пришли в упадок. Братья стали весьма агрессивно опекать своих сестер, которые не носили хиджаб, а по мере того, как все более популярной становилась традиционная форма одежды, мусульманская община все сильней расслаивалась, поляризовалась. Саид все чаще открыто выражал недовольство действиями своего отца, а старый Маджуби постоянно подпитывал тлеющее пламя общественного беспокойства, продолжая открыто высказываться против ношения никаба и чрезмерного сплачивания на религиозной основе, и призывал терпимо относиться к иноверцам.

За каких-то полгода жизнь в Маро стала совершенно иной, но никто толком не мог понять ни каким образом, ни по какой причине это произошло. Было ли это связано с влиянием Карима? Или с влиянием Инес? Этого жители Маро и сами не знали, но где-то в самой глубине тихой маленькой общины затаилось нечто ужасное, только и ждущее своего часа, нечто такое, что вскоре могло перерасти в настоящую войну.

Глава десятая

Суббота, 28 августа, 11:10 утра

— Война, — сказала Инес. — Вы только представьте себе! Тайная война между матерью и сыном. Но никто из нас не сказал об этом ни слова. Иначе пришлось бы признать, что мы больше не доверяем друг другу. С другой стороны, внешне Карим совершенно не изменился, он просто стал осторожнее вести себя. Теперь у него была молодая жена, которая его обожала, но и этого ему было мало. На людях он громко восхвалял никаб, однако все его мечты были только о западных шлюхах, и я знала: всего лишь вопрос времени, когда тот страшный грех снова его настигнет.

Инес умолкла и снова посмотрела на Соню. Соня слушала ее, не прерывая и не говоря ни слова, но теперь она отчаянно замотала головой и воскликнула:

— Нет! Я этому не верю! Ты ошибаешься. Мой Карим никогда бы…

Инес положила руку ей на плечо.