Персиваль Кин

Французский корабль все еще оставался на якоре и через несколько времени, выгрузив часть балласта, вступил под паруса и приблизился к нам на полторы мили, так что мы принуждены были подойти еще ближе к берегу. К вечеру ветер сделался с берега, и, едва смеркалось, капитан приказал поднять якорь, и мы пошли к северу, полагаясь на скорый ход фрегата. К следующему утру мы прошли семьдесят миль и уже потеряли из вида французский корабль.

Через десять дней мы бросили якорь в Карлильском заливе, в Барбадосе. Там стояли два военных судна, которых капитаны были моложе нашего, и я воспользовался этим случаем, чтобы держать экзамен. Налившись водою и взяв провизии, мы пошли в Ямайку, чтобы присоединиться к адмиралу, который, по представлению капитана Дельмара, немедленно утвердил меня в чине лейтенанта.

Спустя несколько дней из Англии пришел пассаж-бот, и капитан Дельмар получил известие, что старший брат его умер и, будучи бездетен, оставил ему титул лорда де Версли. Тогда капитан Дельмар сдал свой фрегат другому, и пред его отъездом в Англию я, по его ходатайству, назначен был командиром шхуны «Ласточка». Боба Кросса назначили ко мне боцманом. Новый лорд призвал меня к себе и сказал:

— Мистер Кин, занятия в Парламенте и домашние дела требуют моего присутствия в Англии, и я думаю совсем оставить службу; но вас я никогда не потеряю из вида. Мне будет очень приятно, если вы станете писать ко мне. Желаю вам во всем успеха. Не могу ли я чего для вас сделать?

— Благодарю вас за внимание, — отвечал я. Я надеялся долго служить под вашим начальством, но теперь это невозможно. Могу ли я просить вас об одной милости?

— Разумеется, Кин, — отвечал он. «Как, уже не мистер Кин», — подумал я.

— Мне кажется, что я имел бы гораздо более случаев отличиться, если бы мог получить под команду шкуну «Ласточку», которой капитан подал в отставку.

— Конечно. Я поговорю с адмиралом. Еще что?

— Я бы хотел также, чтобы на нее назначили Кросса. Приятно иметь при себе человека, которому можно довериться.

— Хорошо. До свиданья.

Лорд протянул мне руку. Я почтительно пожал ее. Он никогда не делал этого прежде, и я плакал, расставаясь с ним. Он заметил это и отвернулся. Я вышел из каюты без ума от его слов и был так счастлив, что не позавидовал бы великому султану.

Лорд де Версли сдержал свое слово: на другой день я получил от адмирала свое назначение на шкуну, и Боб Кросс назначен был на нее боцманом. Я в тот же день получил от адмирала приглашение к обеду. Когда я явился, адмирал отозвал меня в сторону и сказал:

— Мистер Кин, я не забыл вашего крейсерства на разбойничьем судне, но лорд де Версли донес мне еще о многом. В своих депешах он отдавал вам полную справедливость, и я также подтвердил слова его; если вы будете по-прежнему вести себя, то скоро получите под команду военный шлюп.

Я благодарил адмирала и просил его только дать мне случай показать себя достойным его милостей.

— Не бойтесь, я найду вам дело, мистер Кин. Лорд де Версли рассказал мне, между прочим, про вашу дуэль на Мартинике. Вы поступили благородно, мистер Кин, и я благодарю вас от имени всего флота. Солдаты хоть и молодцы, но мы не должны уступать им. Однако, не дурно держать это в тайне.

— О, конечно, — отвечал я.

— Ну, вот и Черный идет сказать нам, что обед готов, медлить нечего, ступайте вперед.

Приехав от адмирала, я простился с доктором, штурманом и другими офицерами и сел с Кроссом на шлюпку, чтобы ехать на шкуну. Когда шлюпка отдалилась от фрегата, гребцы вдруг подняли вверх свои весла.

— Что это значит? — спросил я.

— Взгляните сюда, — сказал мне Боб Кросс.

Я обернулся и увидел, что матросы стояли по вантам и по дудке боцмана три раза прокричали мне ура; это приветствие, о котором я никогда не мечтал, растрогало меня до слез. Я встал и снял шляпу; гребцы повторили ура и потом опустили весла на воду и стали грести к шкуне. Пристав к борту, я велел вызвать команду наверх и, прочитав свое назначение, спустился в каюту, чтобы свободнее предаться своим мыслям.

Я уже командовал военным судном, имея не более двадцати лет. Я видел, какое поприще открывалось предо мною, и дал себе клятву беспрестанно искать случая отличаться. Участие лорда де Версли глубоко запало мне в сердце, и я хотел, чтобы он гордился мною. Но потом мне представились препятствия; он мог жениться и иметь детей, это было самое худшее. Другой брат его имел также большое семейство, и титул мог перейти к его старшему сыну.

Между тем как эти мысли теснились в голове моей, кто-то постучался в дверь каюты.

— Войдите, — сказал я. Дверь отворилась, и в каюту вошел Кросс, — А, это ты, Кросс? Я очень рад; садись. Наконец, ты видишь меня командиром.

— Да, сударь, и надеюсь, что вам недолго ждать и фрегата. Что вы командир, это не удивительно, но я никогда не воображал быть боцманом, я напишу своей малютке о таком счастье; это обрадует ее и ее мать.

— Я должен сделать то же самое, Кросс. Матушке будет очень приятно услышать обо мне.