Person. Экзистенциально-аналитическая теория личности

Однако если естественная открытость Person отвергается другими людьми, если ею злоупотребляют, скрыто используют в своих целях, то человек утрачивает возможность проживать себя как Person. Это проявляется в чувстве потери Я. Бывает достаточно уже того, что ты в свое время не был замечен или принят всерьез, что взрослые не считали достаточно важным уделить ребенку несколько минут, вникнуть в то, что его трогает. Человек, которому нужен другой и который ищет другого — независимо от возраста, — чувствует потерянность. Если подобное ощущение постоянно, то как человек может преодолеть собственное растворение, боль этой потери себя? Забегая вперед, скажем: через компенсацию за счет внешних объектов, если сам субъект так мало стоит. В нарциссизме поиски возможностей обосновать ценность бытия-самим-собой патологически деформируются.

Конечно, человек стоит не только перед задачей самостановления и формирования Я. Для полноты представлений здесь следует упомянуть о том, что в экзистенциальном анализе мы выделяем еще три такие же фундаментальные сферы, которые являются необходимыми для осуществления исполненной экзистенции. Так как они проявляют себя в любых решениях и действиях, мы называем их фундаментальными экзистенциальными мотивациями (Längle, 1999). Коротко говоря, они состоят в стремлении человека к тому, чтобы:

- справиться с миром, условиями, в которые он нас ставит, и возможностями, им предоставляемыми;

- справиться с жизнью — ростом, созреванием, бренностью существования и связанными с этим желаниями и страданиями;

- открыться своему будущему, всему, что предстоит, и тому большему целому, во взаимосвязи с которым человек ощущает себя, — то есть, действуя, посвятить себя смыслу.

Экскурс в экзистенциально-аналитическую психологию развития

Важной характеристикой экзистенциально-аналитической психологии развития является то, что мы не ограничиваем психологию развития детством.

Формирование Я, самости, самоценности, по нашим представлениям, находится в постоянном движении, проходит через разные фазы, которые в зависимости от своих особенностей могут способствовать этому процессу либо затруднять его, и это продолжается в течение всей жизни. Нам не удалось установить фазы, в которых происходит некое «окончательное запечатление» этих внутренних инстанций и после которого дальнейшее их изменение прекращается. Если бы такое окончательное формирование происходило, то невозможно было бы и изменение посредством психотерапии.

Складывается впечатление, что человек в любом возрасте чувствителен ко всему, что касается самоценности. Чувствителен и раним. Уже у годовалого ребенка заметно возрастает чувство собственной значимости, если его хвалят — за то, что он начал ходить, за каждое небольшое самостоятельное действие, за его усердие и успехи в том, чтобы научиться самому «ходить в туалет». И так же чувствуют себя двухлетний малыш, который начал посещать детский сад, испытывая поначалу чувство неуверенности по отношению к другим детям, ребенок в школьном возрасте, который получает первый опыт обучения в группе сверстников. Затем следует фаза особой чувствительности по отношению к самоценности — пубертатный период, когда возникает задача обнаружить себя вновь— в изменившейся телесности, в новом мире чувств и новом способе знания. Однако и вступление в мир профессии, в близкие отношения с человеком противоположного пола и в отношения со своей собственной жизнью представляет для самоценности новые нагрузки, новые задачи и возможности для развития. Далее — середина жизни первый взгляд на то, что было достигнуто, весьма вероятно — кризис со всеми его атрибутами. И еще конкуренция в профессии, первые проявления старения, взросление детей, возможно, увольнение, расставание с партнером, новые близкие отношения, а затем — климакс, выход на пенсию и т. д. Даже по этим схематично обрисованным событиям видно, что мы постоянно меняемся: меняется наша картина себя и наша самоценность, обхождение с самими собой и с другими, и мы постоянно должны соотноситься с новыми ценностями и возможностями.

Все эти процессы изменения Я происходят, конечно, не только во внутреннем мире человека, в его самовосприятии, но и во внешнем, публичном пространстве, где человек взаимодействует с другими. В том, как ко мне обращаются, в моем воздействии на других я черпаю знания о себе. Они сопровождаются уверенностью и неуверенностью. Пытаясь понять себя, я стремлюсь к идентификации. В детстве — с различными персонажами: от Пеппи Длинный чулок до Терминатора; в более взрослом возрасте — с представителями социального класса либо группы через символы власти и финансовой состоятельности или символику болельщика футбольного клуба к сопричастности различным социальным группам по интересам.