Персона

Папа попросил меня лечь на живот на краю участка. То же самое сделал и он, затем показал мне, как держать винтовку. Объяснил как устойчиво ставить локти, лежа на земле, чтобы балансировать вес. Как только я прижала к плечу приклад, а правый глаз увидел линию прицела, он попросил меня открыть по его людям огонь. Хотел, чтобы я целилась в каждого из них и нажимала на курок. Я его не понимала.

– А здесь не надо ничего понимать, ангел мой. Если ты меня любишь, не думай – стреляй и убей каждого из них. Они пустое место.

Я не знаю, как долго сопротивлялась. Помню, в какой-то момент он меня спросил: «Значит, на деле ты меня совсем не любишь? Значит, не хочешь, чтобы я был твоим папой?» Вот тогда я и нажала на спусковой крючок. По ушам ударил звук выстрела. Приклад с силой саданул по ключице, и один из охранников упал на землю, подняв вокруг себя облачко пыли.

Папа жестом меня подбодрил, попросив продолжать дальше. Я одного за другим снимала этих мужчин, этих ничтожеств, эти мешки с мясом, это мерзкое зверье. Когда они все повалились на землю, вокруг них поднялась коричневая завеса. Папа наклонился к моему уху и сказал:

– Браво, девочка моя, ты заслуживаешь вступить в ряды наших солдат. Хочу открыть тебе большой секрет, благодаря которому ты сможешь жить вечно. Слушай меня внимательно и смотри. Эти люди не умерли. Смерти нет. Только наш дух порождает смерть, чтобы оправдать страх перейти к действиям. Но стоит понять, что смерти нет, как этот страх тут же исчезает. А без страха и смерти мы способны на все.

С этими словами он выпрямился и закричал:

– Эй, вставайте.

И те, кого я уничтожила, стали по одному подниматься на ноги.

Папа посмотрел на меня и сказал:

– Смотри. Смотри на этих людей, которых ты только что убила. Смерти нет. Смотри! Смерти нет!

Он взял своими покрытыми шрамами руками мое лицо, поцеловал в лоб и прижал к себе. Прильнув ухом к его груди, я слышала биение его сердца.

– Ну вот, мой златовласый ангелочек, только что я преподнес тебе самый бесценный дар – подарил бессмертие.

Чтобы понять, что смерть в действительности существует, мне понадобились долгие годы. Как бы то ни было, но в тот день я превратилась в убийцу, не знающую угрызений совести, которой остаюсь и по сей день. Я больше не знала, что такое страх, и с тех пор напрочь о нем забыла. До того самого дня, когда исчезла Джульетта.