Персона нон грата

Как вскоре выяснилось, все, кроме нее, давно встали. А Стас Нестеров вообще уехал с хутора еще в одиннадцать утра, потому что в Вильнюсе у него были какие-то дела.

Головина, переодевшись в спортивный костюм, умылась, почистила зубы.

Все удобства оказались во дворе, но это нисколько ее не смутило…

Стас предупредил ее, что ближайшие несколько суток им придется провести на этом затерявшемся в лесу хуторе. Потому что на арендованных в Вильнюсе квартирах появляться им сейчас небезопасно.

От него же Анна узнала, что имела место очередная стычка с тем блондином, который пытался похитить ее несколько дней назад, и какими-то его дружками. Но все закончилось благополучно, если не считать ссадин и синяков, полученных в этой разборке Римасом.

Крестьянский дом, построенный из красного кирпича и крытый соломой, был, несмотря на свой почтенный возраст, еще довольно крепким строением. Вплотную к нему подступали два сарая и баня, а пространство возле дома было распахано под огород.

Когда Головина вышла на подворье, она вдруг столкнулась нос к носу с каким-то косматым мужиком неопределенного возраста, который сильно смахивал на лешего.

Не успела она испугаться, как услышала голос Ирмы:

– Не бойтесь его, Анна! Это немой дядечка, он у нашей Онуте на хуторе уже два года живет… Забыли вам сразу сказать, чтобы вы не пугались, когда его встретите. Бабушка зовет его просто Вирас, то есть «мужчина», «человек» – в переводе с литовского.

На руках у Ирмы сидела Гертруда Францевна. Когда Анна погладила кошку, девушка с улыбкой сказала:

– Здесь, на хуторе у бабушки, живет огромная собака, вроде как помесь немецкой овчарки и волка. Бабушка так и называет пса – Вилкас[14]. Сейчас он на цепи сидит, потому что мы здесь находимся…

– Когда мы приехали, я видела будку возле усадьбы.

– Ну так вот… Мы только что наблюдали, как Гера загнала этого Волка в его конуру… Вы еще не слышали, наверное, как она рычит, когда сильно рассержена чем-то или хочет кого-то запугать? Ну чисто тигрица!

– А это не опасно для кошки? – встревожилась Анна. – Ведь этот ваш…

Вилкас, вероятно, свирепый пес?

– Еще какой свирепый, – посмеиваясь, сказала Ирма. – Но до драки у них, конечно, дело не дошло. Сейчас Вилкас, поджав хвост, сидит в своей конуре… У Геры, знаете ли, такой характер… Сама она никого первой не тронет, но все прочие звери, если они есть поблизости, должны быть на своих местах.

К ним подошла бабушка Онуте и, поглядывая то на москвичку, то на косматого мужчину, который теперь стоял чуть в стороне, принялась о чем-то разговаривать со своей внучкой.

Анна уже знала от Ирмы, что Онуте практически не говорит по-русски, поскольку всю жизнь прожила на этом хуторе…

Ирма, закончив непродолжительную беседу, тут же выступила в роли переводчика.

– Бабушка Онуте просила вам передать, Анна, чтобы вы не боялись Вираса. Он человек совершенно безобидный… В Паневежисе был специнтернат для глухонемых, но его закрыли из-за недостатка денег…

Бабушка взяла Вираса к себе из милости, потому что родных у него вроде бы нет. А так у него есть пища и крыша над головой.

Сказав это, Ирма негромко рассмеялась.

– Я бабушке говорю: «Онуте, ты, наверное, заставляешь его батрачить на себя». А она мне отвечает: «Посмотри, внучка, какая я теперь стала богачка, когда взяла к себе Вираса в батраки…» Анна тоже улыбнулась, попросив Ирму передать старой Онуте, что ей нравится и хутор, и все его обитатели.

– Через час будем обедать, – сказала Ирма. – К этому времени и Стас обещался вернуться из Вильнюса…

– А чем Римас занят? – спросила Анна, услышав доносящееся из-за дома ритмичное тюкание топора, сменяющееся временами перестуком молотка. – Дрова рубит?

– Нет, дров здесь и без нас запасено вдоволь, – улыбнулась Ирма. – Римас в бане, занимается мелкой починкой… Баня здесь замечательная, с парной, так что не сегодня, так завтра сможем в баньке деревенской попариться…

Они обошли вкруговую всю усадьбу, причем Ирма, выступая экскурсоводом, давала гостье необходимые пояснения.

За домом, рядышком с баней, обнаружился небольшой пруд диаметром всего около тридцати метров. От бани к нему вел дощатый настил.

Поскольку погода весь февраль стояла довольно теплая, не опускаясь ниже ноля градусов, ледяная корочка виднелась у берега лишь в одном месте, а большая часть поверхности пруда была свободной ото льда.

Они прошли чуть дальше по направлению к лесу, из которого вытекал впадающий в пруд ручеек, – параллельно его руслу была проложена заметная глазу тропинка.

В этот момент к ним подошел Вирас. Он выдал несколько нечленораздельных звуков, затем, убедившись, что девушки не понимают, чего он от них хочет, показал вначале на темный лес, куда вела эта тропа, затем сложил руки крест-накрест…

– Туда нельзя? – догадалась Ирма. – Почему?

Так и не добившись ничего от глухонемого мужчины, они вернулись в усадьбу.

– Онуте, а почему Вирас говорит, что нам нельзя идти в лес? – спросила Ирма у бабушки. – Мы и не собирались туда идти, но… Он показывал на тропинку, которая ведет к большим прудам, и делал нам знаки, чтобы мы туда не ходили…