Persona Non Grata

— Ну-ка… — его коллега тоже посмотрел на находку, — в канторе разберутся.

Во дворе тем временем пара саперов изучала рюкзаки, вынесенные из дома. Первоначальные подозрения, что сумки могут быть заминированы, не подтвердились и сотрудники начали без опаски вынимать их содержимое на газон.

— Автоматы типа Калашников, — сапер распаковал два автомата, лежавших в рюкзаке, найденном возле тела пакистанца, и начал изучать их. — Этот, по-видимому, румынского производства, а второй, кажется, — восточногерманский. С обоих образцов удалены серийные номера…

Второй сапер стоял за его спиной и составлял список найденных предметов. К протоколу добавились два боевых пистолета, тоже аккуратно завернутые в пакеты, оптический прицел от винтовки, две гранаты и бессчетное количество патронов калибра 7,62мм. Через несколько минут во двор вышел спецназовец с надетым на лицо противогазом, неся в левой руке покрытое копотью оружие Фатмира и Сани. Сапер включил в список и его.

Пять часов вечера, столица Имагинеры

Большой зал для конференций в здании Генеральной прокуратуры продолжал заполняться журналистами. Стук каблуков и передвигающихся стульев смешивался с беспорядочным хором сотен голосов. Все присутствующие с нетерпением ждали появления главного участника конференции — Генерального прокурора Имагинеры Волода Бертвольта.

— Дамы и Господа, господин Бертвольт выступит через пять минут! — громко произнесла светловолосая женщина в строгом темно-синем костюме, встав на ковровую дорожку между выстроенными в шеренгу телевизионными камерами и кафедрой, которую должен был занять Генпрокурор.

Хор голосов на мгновение стих, потом снова загудел. Операторы и фотографы начали готовиться к съемке и настраивать технику, а репортеры занимать приготовленные для них стулья. Светловолосая женщина быстро развернулась и скрылась за дверью подсобки, расположенной позади трибуны, на которой стояла кафедра. Через пять минут дверь снова открылась, и в зал вошел Генпрокурор с охапкой листов в руке.

Десятки фотоаппаратов, как по команде, защелкали затворами. Бертвольт встал за обставленную микрофонами кафедру, прокашлялся, прищурил глаза из-за непрекращающихся ярких вспышек и разложил перед собой листы, на которых был виден печатный текст, местами отмеченный цветным карандашом.

— Добрый вечер, — перебивая не стихающее щелканье фотоаппаратов, начал Генпрокурор, — сегодня утром в поселке Визна была проведена специальная операция по противодействию лицам, осуществляющим преступную деятельность. В данный момент я могу подтвердить, что силовая часть операции завершена, трое лиц, оказавшие вооруженное сопротивление правоохранительным органам, обезврежены. Личности этих людей сейчас устанавливаются и в скором времени они будут оглашены.

Пострадавших среди сотрудников правоохранительных органов и гражданского населения нет. Продолжается проведение специальных мероприятий. Жители поселка, которые были эвакуированы на время проведения операции, уже возвращаются по своим домам. Полиция и силовые ведомства полностью контролируют обстановку…

Доклад Бертвольта оказался довольно кратким и скупым на детали, что только пуще разогрело любопытство прессы. Генпрокурор собрал свои листы в стопочку и уже намеревался сойти с трибуны с чувством выполненного обязательства, как вдруг, из гущи журналистов, донесся женский голос:

— Господин Бертвольт! Газета «Нюз Ляйнер», один вопрос!

Генпрокурор поднял голову и посмотрел на второй ряд, в котором сидела сотрудница газеты, задавшая вопрос. Словосочетание «Нюз Ляйнер» заставило его напрячься, так как именно это издание первым забило тревогу по поводу имагинерских террористов.

— Господин Бертвольт, владельцем дома в Визне, который подвергся штурму, является гражданин Саудовской Аравии по имени Кафил Аль-Харби. Имя этого человека фигурирует в списках учредителей исламского религиозного центра «Возрождение», который был недавно закрыт решением суда из-за связей с террористическими организациями. Являются ли уничтоженные в Визне лица приверженцами радикального ислама?

В зале настала гробовая тишина, все притихли, ожидая ответа на этот нежданный вопрос. Бертвольт уткнулся взглядом в стопку листов, прокашлялся и, подняв голову, снова посмотрел на журналистов, составляя в уме ответ.

— В данный момент я не могу сказать были ли террористами эти люди. Мы изучаем найденные улики, и когда нам станет доподлинно известно, кто были эти лица, мы сделаем официальное сообщение. Косвенные улики показывают, что они скорее связаны с организованной преступностью, нежели с исламским экстремизмом.

— Находится ли Кафил Аль-Харби среди уничтоженных при штурме в Визне?

— Проводится опознание, пока я не могу подтвердить или опровергнуть это…

— У нас есть информация, что Аль-Харби был знаком спецслужбам задолго до сегодняшнего дня, — головы присутствующих в зале поворачивались то к журналистке, то к Генпрокурору, как на теннисном матче, где публика ждет, кто первым пропустит мяч.