Persona Non Grata

«Задруга» — этим словом в преступной среде обозначались организованные банды выходцев из Живицы. Хотя это название — буквально оно означало «общее дело» или «кооперация» — было нарицательным для всех банд Живицы, на деле, между ними было больше различий, чем близости.

Во-первых, группировки отличались клановостью: каждый клан основывался на очень крепких и тесных связях, и доверие между его членами заменяло всякие подписи и печати. Доверие ценилось так высоко, что нарушенное обещание или предательство каралось крайне жестко. Интересы клана стояли выше, чем, например, интересы общины. Подобный феодальный характер во многом объяснял и сильное противостояние между отдельными группировками, часто переходившее в открытую кровавую вражду.

Во-вторых, существовал еще один разъединяющий фактор — дело было в том, что группировки из Живицы делились и по религиозному принципу: живитары были представлены тремя основными конфессиями: мусульманами, католиками и православными христианами. Мусульмане составляли до сорока пяти процентов населения Живицы, православные живитары-мизийцы были на втором месте, — их насчитывалось почти тридцать пять процентов, — а католиков (этнических иллирийцев) было меньше четверти — около семнадцати процентов. В стране, кроме этих трех основных групп, компактно проживали цыгане, евреи и другие.

Вражда между христианами и мусульманами подпитывала не только огонь кровопролития в самой Живице, где до сих пор не прекращалась открытая борьба между конкурирующими политическими силами, охотно манипулирующими националистическими настроениями, но и жестокое соперничество между преступными бандами в самом сердце Имагинеры. Хотя наркоторговцы преследовали свои собственные корыстные цели, не связанные с политикой, они так же презирали собственных соотечественников, исповедующих иную религию.

Тем временем в пятиэтажном однотипном доме на одной из «крысиных» улиц царило необычное для такого позднего часа оживление. Одна из квартир дома, находившаяся на четвертом этаже, на трое суток стала наблюдательным пунктом для нескольких сотрудников Отдела по Противодействию Наркотикам (ОПН) МВД Имагинеры. За несколько дней до этого полицейские получили информацию о предстоящей крупной героиновой сделке и сейчас готовились к захвату преступников.

Третью ночь оперативники из ОПН — или «опэны», как их называли коллеги, — непрерывно выслеживали действия наркоторговцев, которые должны были осуществить сделку. Квартира, занятая полицейскими, превратилась в маленький командный штаб. На кухне, чьи замызганные окна выходили на дворик перед подъездом, за столом сидели руководители операции. Рассматривая карту города, разложенную на столе, они то и дело водили по ней пальцами, обсуждая план предстоящих действий. На карте, кроме двух карандашей, линейки и резинки, лежали две рации и из них, время от времени, доносился треск радиопереговоров.

В соседней комнате — не менее скромно обставленной, чем кухня — находились еще три человека. Один из них настраивал видеокамеру, установленную на штативе, и снимал улицу через проем между светло-зеленой занавесью и стеной сбоку от окна. Второй полицейский, сидя на стареньком деревянном стуле, вел наблюдение через бинокль, расположившись у противоположного угла окна, слегка отодвинув занавеску.

Трое оперативников сидели в полной темноте и умышлено не включали свет. Они, в отличие от своих руководителей, находившихся в соседней комнате, поверх рубашек были одеты в отличительные черные куртки с надписью «ОПН» на спине. Кроме того, у каждого из них имелась маска из тонкой черной материи, но так как в данный момент маскировка была им не нужна, лицо каждого было открыто. Для того чтобы не привлекать внимание соседей, оперативники общались только полушепотом и старались не шуметь.

Сотрудники ОПН предпочли эту квартиру не случайно: это была единственная (у полицейских было крайне мало времени на выбор) предлагаемая съемная квартира с видом на то место, где должны были встретиться наркоторговцы.

Вдруг — было уже почти два часа ночи — на противоположной от пятиэтажного дома улице, к одной из припаркованных у потрескавшегося тротуара машин осторожным шагом приблизился парень лет восемнадцати. Оперативник, который корпел над камерой уже почти семь часов подряд, слегка повернул объектив и увеличил картинку, чтобы получше рассмотреть появившегося из темноты подозрительного прохожего. Благодаря имевшемуся ночному режиму съемки можно было хорошо различить отдельные детали силуэта молодого человека, несмотря на почти полное отсутствие уличного освещения. Вина за это неудобство лежала на плечах местной шпаны, имевшей дурную привычку бить лампочки ради развлечения или же красть их, поэтому электрики редко спешили с подменой.

Юноша покрутился возле машины еще около минуты, постоянно бросая взгляды по сторонам, затем встал у водительской дверцы и вытащил небольшой предмет в форме цилиндра из кармана куртки.