Персона царских кровей

Вообще-то, подполковник получил в наследство от родителя редкое отчество Марксэлевич, что расшифровывалось как «Маркс, Энгельс, Ленин», но все друзья и знакомые, а также подчиненные и коллеги по управлению давно уже выбросили из этого отчества букву «К» и превратили его в Павла Марселевича. Подполковник, в принципе, не возражал – новое отчество напоминало ему о славном французском городе Марселе, где он побывал несколько лет назад по приглашению шефа тамошней полиции. Также в память о том визите он установил в качестве звонка на своем мобильном телефоне известную песню: «А в городе Марселе какие кабаки, какие там ликеры, какие коньяки…»

Простившись с коллегой, Элла Арнольдовна повернулась к Вике и Нике:

– Ну, подруги, закончились ваши приключения! Достаточно вы на свободе побегали! Имейте в виду, теперь я с вас глаз не спущу! У меня не забалуешь!

Она лично надела на них наручники и поднялась вместе с ними по трапу самолета. В салоне их усадили рядом, и всю дорогу полицейская не спускала с них глаз.

Пассажиры самолета «Псков – Челябинск» проявили закономерный интерес к странной группе. Среди них курсировали три наиболее распространенные версии: первая – что в Челябинск для проведения следственного эксперимента везут основательницу некогда знаменитой финансовой пирамиды «Властилина» и ее главного бухгалтера; вторая – что две женщины в наручниках – сестра и жена маньяка и убийцы Чикатило; и третья, самая правдоподобная, – что они арестованы при попытке продать заезжему американскому миллионеру Псковский кремль, а в Челябинск их везут для обучения приемам современного маркетинга студентов местного экономического института.

Стюардесса, которой задавали соответствующие вопросы, отмалчивалась с загадочным видом, чем еще больше подогревала интерес общественности.

Во время перелета с Эллой Арнольдовной произошла интересная метаморфоза. Если при посадке в самолет она была всего лишь эффектной женщиной в полицейской форме, то по мере приближения к родному городу она постепенно суровела и приобретала монументальность, а когда самолет пошел на посадку – окончательно превратилась в грозу преступников и непоколебимое полицейское начальство.

В челябинском аэропорту подполковницу встретила целая группа ее подчиненных. Поприветствовав начальницу по всем правилам устава внутренней службы, ее непосредственный заместитель майор Лицевой радостно сообщил:

– А у нас радость, Элла Арнольдовна! Благодаря успешно проведенной операции нам удалось задержать знаменитых мошенниц и аферисток – Нинку Клещ и Зинку Гвоздь!

– Кого? – удивленно переспросила подполковница.

– Они же – Нинель Леоновна Корзинкина и Зинаида Ованесовна Горбушкина! – отчеканил майор. – Они у нас несколько лет в розыске числились! Думаю, что сотрудникам, участвовавшим в операции, нужно объявить благодарность в приказе, но без вашей санкции я не решился выйти с этим к руководству…

– Как?! – воскликнула Элла Арнольдовна, вытолкнув перед собой Вику и Нику. – Вот же Нинка и Зинка!

– А кого же тогда мы арестовали? – растерянно спросил майор, уставившись на подруг.

– Вот именно – кого вы арестовали? – повторила за ним подполковница, грозно нахмурив брови. – На несколько дней вас без руководства оставить нельзя – непременно дров наломаете!

– Но они соответствуют всем признакам, указанным в ориентировке, и уже опознаны двумя свидетелями…

– Ты же знаешь, Лицевой, что такое обычный свидетель! Он родную тещу с трех метров не узнает!

– Так точно… – тоскливо согласился майор. – Но ориентировка?..

– А что – ориентировка! – не унималась начальница. – Ориентировки тоже люди составляют, а человеку свойственно ошибаться!

Она сурово насупилась, снова взглянула на арестованных и опять на майора:

– Ладно, Лицевой, устроим всем четверым очную ставку. Поглядим, кто из них больше подходит.

– Так точно!.. – оживился майор и повел Вику и Нику к полицейскому микроавтобусу.

Отделавшись от назойливой городской дамочки, Иван Петрович Белкин вернулся к воротам имения, где его поджидал забрызганный грязью «Газик» с водителем Николашей за рулем.

– В турбазу «Золотой петушок»! – распорядился капитан.

– Код «ноль один»? – робко поинтересовался водитель.

– Он самый! – с тяжелым вздохом ответил Иван Петрович.

Николаша выжал сцепление и погнал видавшую виды машину в указанном направлении. Он хотел бы задать шефу еще несколько вопросов – ведь далеко не каждый день в их тихих краях случаются такие серьезные происшествия, далеко не каждый день при невыясненных обстоятельствах погибают «новые русские». А код «ноль один» на их условном языке обозначал смерть при подозрительных обстоятельствах.

Однако Николаша был человек дисциплинированный, а главное – он очень уважал своего начальника. И сейчас он видел, что его шеф глубоко задумался, и не хотел мешать неуместными вопросами этому тонкому и важному процессу.

А Иван Петрович, мрачно уставившись перед собой, обдумывал обстоятельства дела.

С первого взгляда дело было совсем простое, можно даже сказать – пустяковое.