Персональное чудовище для принцессы

– Я не трону, ты же знаешь. Можешь не стесняться, – чуть было не съязвила, но вовремя призвала себя к порядку. Все же, он сразу сообщил, что я его не интересую. Это я с чего-то решила пожалеть свое оскорбленное самолюбие. – К тому же, я уже все видел, – теперь я действительно была возмущена, причем уже вполне обоснованно. Но видя, что мужчину мои мысли не интересуют, только сильнее сцепила челюсти. – Нижнюю сорочку можешь оставить, – милостиво разрешили мне, отстраняясь и позволяя спуститься со стола.

Не сдержала облегченного вздоха и плавно соскользнула на каменный пол, невольно подумав, что в его близости было теплее. Не без радости отметила, что боли от соприкосновения каменного пола с ногами не чувствую. Приободренная этой мыслью, я скинула платье и тут же почувствовала, что кожу закололо от прохладного воздуха. Моментально покрылась мурашками и обхватила себя за плечи, переминаясь с ноги на ногу.

Мужчина заметив, раздраженно вздохнул, пробурчал «люди», подхватил на руки и усадил в глубокое кресло, накрыв пледом. А я с некоторым огорчением рассталась с теплом мужского, ненормально горячего тела, поняв, как он живет в таком холодном месте. Его собственная температура греет. А вот я подобным похвастать не могла и сейчас позорно тряслась от холода.

Мужчина присел возле меня и вновь нахмурился. Я не выдержала:

– Если вам так неприятно меня касаться, не стоит себя мучить. Я же сказала, что все нормально и боли почти не чувствую.

На меня вскинули взгляд, от которого я поспешила заткнуться и всерьез задумалась, что неплохо бы притвориться дохлой.

– О чем ты?

– Вы хмуритесь постоянно, когда касаетесь меня, – уже менее уверенно произнесла я, словно оправдываясь.

– И ты решила, что это из-за неприязни к тебе?

Неизвестно почему вдруг смутилась. Потом почувствовала злость за свои эмоции.

– Вы говорили о том, что люди вам неприятны, – коротко буркнула я, стараясь смотреть исключительно в сторону.

А посмотреть было на что.

Были мы в какой-то странной комнате. Что-то среднее между гостевой комнатой и лабораторией. Но лабораторией точно не являлось. Скорее, прежде это была гостевая комната, а после уже оборудована под склад разного хлама.

Здесь мы оказались, когда Дар провел мне короткую экскурсию, со скупыми пояснениями, показав две трети замка. А вот в последнюю часть меня не пустили, строго обозначив, что северное крыло – его территория на которую мне строго настрого запрещено соваться под любыми предлогами.

Не очень-то и хотелось.

Хотя вру. После такого категоричного запрета, мне было безумно любопытно, что же он там скрывает.

Но жить хотелось больше, потому я решила до поры до времени усмирить свое неуемное любопытство.

– Ты меня, конечно, раздражаешь, но омерзения не вызываешь, – спокойно заметил мужчина, и я удивленно посмотрела на него. – Иначе не спасал бы.

– Но…

– Все дело в моей магии. Она своеобразная и древняя, – я открыла рот для очередного вопроса, чувствуя, как во мне просыпается научный исследователь, но меня резко оборвали. – Без вопросов, – мрачно посмотрели на меня с предупреждением. Рот закрыла. Собственно, чего мне удивляться? Ничего иного ждать от того кто способен применять магию, где прежде это считалось априори невозможно, было бы просто наивно. – Из-за этого немногие способны спокойно воспринимать ее воздействие на свой организм. Организм пытается сопротивляться, но сила моей магии сильнее. Отсюда болезненные ощущения.

– Вы поэтому не вылечили меня магией, когда нашли?

– В твоем состоянии, я не был уверен, что ты переживешь этот процесс. Шансов я тебе и без того давал мало. Примени я магию, их вообще не осталось бы.

– Но мне больно не было, – возразила я.

– И теперь мы это выяснили. Это-то и странно, – кивнул он с непонятным выражением, а после сказал откинуть плед в сторону. С заминкой, но я подчинилась.

На меня сосредоточенно посмотрели. Точнее в район моей груди, где в вырезе рубашки явно прослеживались заживающие гематомы.

– Насколько я помню, по всему торсу следы ударов?

Гулко сглотнула, отчаянно желая соврать, но все равно с трудом кивнула, признавая правоту его слов.

– Тебе нечего смущаться. Я только сниму воспаление и гематомы.

Стиснула зубы, чувствуя, как пылает лицо, отвела взгляд и подалась вперед, чтобы ему было удобнее исследовать мое тело.

Приняв для себя истину, что в интимном плане я тут никого не интересую, неожиданно успокоилась, прислушиваясь к его мерному дыханию. Действительно, чего мне переживать? Я не планировала никаких отношений кроме политических с представителями других рас. И замуж я всегда хотела выйти именно за человека, просто потому, что они были привычнее и понятнее. Роднее, что ли.

Дар – не человек. Он мне не нравится на роль моего мужчины, вполне нормально, что и я ему как женщина не нравлюсь. Дышать стало легче, и я уже спокойно, даже не вздрогнув, отреагировала на горячее прикосновение широкой ладони к своим плечам. Потом к груди, ребрам и животу.