Персональный детектив

Конечно же, ничего такого никто из Донов-женщин в первые секунды не думал, все эти мысли промелькивали у них на уровне подсознательном, оставляя после себя горечь, стыд, отвращение к себе плюс отвращение к себе, Дону, за то, что он испытывает отвращение к себе, женщине. Каждый Дон, занявший место жителя П‐100, в той или иной степени испытал это чувство, но у Донов-женщин оно было несравненно сильнее, и на самом деле именно они стали первой причиной выхода П‐100 из кси-шока. Соединение оказалось нестабильным и тут же начало распадаться. Вслед за женщинами из кси-шока потянулись мужчины – что-то в нем было нечеловечески и в то же время очень по-человечески грязное, даже чересчур грязное.

Клинта Голубева-Хоа-Хоа-Чин, приемная дочь самой Каменной Принцессы с Новой Венеры, шестидесятилетняя красавица с громадным состоянием, громадным бюстом и не менее громадным списком любовников, который в последнее время пополнялся как-то с трудом, во время Инсталляции бросала рюмки в некоего Артура – личность неинтересную не только для настоящего повествования, но и для самой Клинты. Артур перед тем несколько поднапился и стал вдруг пыжиться. Он не любил Клинту. Он с очень малым энтузиазмом относился к ее сексуальным претензиям. Попросту говоря, Клинта смертельно надоела Артуру. Однако он очень надеялся поживиться от этой интрижки, так как знал, что во всяком случае пара десятков ее любовников потерпели ее несколько недель и обеспечили себе безбедное существование по крайней мере на сорок лет каждый. Он терпел сколько мог и вот наконец сорвался. Слишком много выпил рюмочек, не выдержал и сказал Клинте самое малое из того, что о ней думал.

– Ты бешеная сука, – вот все, что сказал Артур. – Тебя запереть куда-нибудь надо, где ни одного мужика.

И все бы обошлось, как всегда, ибо при бешеной половой живости чуткостью Клинта не отличалась, но Артур повторил слова четырежды, и она обиделась. В ответ не сказала ни слова, но лицо ее стало худым и злобным; растрепанная, в криво сидящем балахоне «Бабочка вечности», она посидела напротив него, сосредоточившись на минуту или две, затем цвиркнула губами в сторону домашнего интеллектора.

Тот сразу же и расстарался, подкатился к ней с подносом на вытянутой верхней лапе; на подносе том – типовая граненая рюмочка с прозрачно-желтым напитком. Клинта не глядя взяла ее и с бесовской улыбкой метнула в Артура. Тот нападения не ожидал, не загородился даже руками, и рюмка попала ему точно в лоб. Клинта удовлетворенно вздохнула и снова цвиркнула интеллектору.

– Эй, ты что?!

Захохотала она в ответ и снова метнула рюмку. И еще раз, и еще, теперь уже даже не цвиркала – бедняга Артур, с ног до головы облитый спиртным, едва успевал отбиваться. Где-то на шестой или седьмой рюмке Дон опустил свою задницу в предложенное кресло и вдруг обнаружил, что сидит, скрестив ноги, на низкой постели; что с ненавистью невиданной силы он размахнулся рюмкой, собираясь метнуть ее в какого-то мужичка перед ним – несчастного, мокрого и противного.

Далее счет пошел на миллисекунды. Ярость мгновенно умершей Клинты пережила свою хозяйку и, более того, завладела новым хозяином. Дон, еще даже и не начав соображать, что к чему, подчинился ей и, ни на миг не задерживаясь, метнул рюмку в мужичка с единственной целью его убить. И в тот же миг непонятно как узнал в мужичке себя – ошарашенного, только-только севшего в кресло, о котором мы уже говорили.

Одним из различий между Доном и убитой им Клинтой Хоа-Хоа-Чин было его очень недолгое пребывание в бч-нормальных войсках, где его тело было специальным образом перенастроено для умения убивать всеми известными видами оружия и, главное, всеми неизвестными тоже – естественно, на инстинктивном уровне. Когда началась психологическая обработка и Дон понял, что профессиональные садисты готовят из него такого же, как они, он тут же ушел и постарался забыть выученную науку. Но инстинктивное не забывается, и теперь оно проявилось – рюмка, все еще наполненная жидкостью, превратилась в «неизвестный вид орудия убийства», и Дон это орудие превосходно использовал.

Рюмка, почти не теряя жидкости, описала быструю, еле отличимую от прямой дугу, всем весом, всеми своими эмвэ-квадрат-пополам, самым краешком вмазалась в подбородок Артура, раскололась от удара и длинным осколком вонзилась в подставленное горло – туда, естественно, где туго пульсировала сонная артерия. Фонтаном брызнула кровь – и Артур схватился за шею, пытаясь этот фонтан утишить. Здесь их застал кси-шок.

– Дон! – сладким голоском пропел Дон-Клинта.

– До-о-кх-он! – тем же тоном ответил Дон-Артур и тут же, расставив руки и бессмысленно улыбаясь, стал заваливаться направо.

Кси-шок сняло как рукой.

– О боже! – сказал Дон-Клинта и посмотрел вниз, на себя. И повторил с чувством:

– О боже!