Персональный кошмар для сына Сатаны (СИ)

— Я не ожидал, что ты еще можешь пошевелить хоть пальцем, а тут такое… — на его лице появилась полуулыбка. — Ты пытаешься строить из себя дикую кошку, которую не обуздать, но, к сожалению, ты уже загнана в угол, — улыбка переходила в оскал, показывая острые клыки.

Голубоглазый с силой впился зубами в мою шею, надавливая головкой на вход, резко двигая бедрами от чего та вошла внутрь. Я закричала, сжимая руки в кулаки, откидывая голову назад. Вот и все… конец моей детской психике. Она уже точно не подлежала реанимации. Все тело и до этого было сплошным комком боли, но теперь ко всему этому добавилось еще ощущения, будто меня разрывают изнутри.

— Мне кажется тебе понравиться, — произнес антихрист своим бархатным голосом, будто пытаясь меня успокоить.

Его язык пошло провел по ранке от чего та в мгновение ока зажила, будто ничего и не было. Я пыталась дышать как можно чаще, набирая в легкие много кислорода, но все равно было ощущение, будто я задыхаюсь. Позволив мне несколько минут привыкнуть к инородному органу внутри меня, он двинул несколько раз бедрами, загоняя плоть почти наполовину. По щекам вновь побежали горячие слезы, из-за чего перед глазами все плыло. Я снова закричала, сжимая руки до крови. Все мое тело вздрагивало при малейшем касании. Казалось, что меня трясло словно чихуахуа на прогулке. Вся сложность и болезненность процесса была по большей части от нестандартных размеров его органа, который буквально разрывал неподготовленное тело изнутри.

—Мммххх, — я сдавленно простонала, судорожно открывая рот, словно рыба.

Никогда бы не подумала, что мой первый раз будет с самим Майклом, да и к тому же в таком положении. Его мягкие и горячие губы водили по моей нежной коже на шее, изредка прикусывая, специально оставляя след в виде укуса или засоса. Его руки плавно провели по моей талии вверх, доходя до грудей, грубо сжимая их своими холодными пальцами. Я простонала еще громче, прогинаясь в спине еще больше, не осознавая, что сильнее насладилась на его горячий и пульсирующий орган.

— Ничего себе. Ты сама решила проявить инициативу? — прошептал, медленно двигая бедрами из стороны в сторону, не заходя глубже, давая мне небольшую передышку от боли.

Не хочется признавать, но он был прав. Вместе с тянущей болью приходило и наслаждение, которое накапливалось внизу живота. Я попыталась не обращать внимание на это новое и необычное чувство, но когда антихрист вошел еще глубже не сдержалась, пошло простонав во весь голос.

— Довольно интересные функции у тебя в наличии имелись, — произнес, прикусывая кожу на моем плече. — И голосок таким тоненьким и слабым становится, — почти прошептал, лизнув мочку ушка, дразня. — И ты прекрасно понимаешь, что тебе не убежать от этого. Я окуну тебя с головой в этот кроваво черный омут безумия. Ты никогда не забудешь этот день.

Сын Сатаны сильнее сжал мои бусинки пальчиками, заставляя меня снова скрючиться от боли, приоткрывая губы в немом крике. Он резко и грубо двинул бедрами полностью входя в мое лоно, разрывая изнутри. По его плоти потекла горячая кровь, от чего тот зловеще оскалился. Я снова закричала, а слезы хлынули с новой силой, струйками стекая по моей окровавленной от укусов шее, капая на пол, смешиваясь с алой жидкостью. Внизу живота все сильнее предательски тянуло, вынуждая меня склониться к его темной стороне. Все мое нутро будто взывало к его истинной природе Майкла. Его аура, животный магнетизм и сила окутали меня с ног до головы, сводя с ума. Мое тяжёлое дыхание отзывалось в висках мерными пульсациями.

— Ещё немного и ты упадешь, ведь ты стоишь на краю, — произнес антихрист, лаская мои уши своим бархатным голосом.

Он принялся медленно двигать бедрами, наполовину выходя из меня, после чего резко входя обратно, заставляя стонать меня снова и снова.

— На краю пропасти под названием Тьма, — почти прошептал, пошло облизывая хрящик моего ушка, вызывая во мне волну мурашек.

Его пальчики впились в мою грудь ещё сильнее, оттягивая бусинки в сторону, вынуждая меня ёрзать на своей плоти из стороны в сторону, вызывая новою волну наслаждения.

— Поддайся тьме, — его голос буквально растворялся в пространстве, словно мороженное на солнце.