Персональный миф. Психология в действии

– Я своей первой девочке в первом классе сначала предлагал списывать у меня математику, потом просил её отряхнуть мне волосы – специально совал голову в куст, чтобы она меня по голове гладила. Но она и так соглашалась, так что угрожать чем-то или подкупать её не пришлось.

– Уверена, если ты пороешься в более поздних воспоминаниях, в старших классах, когда уже были позывы к сексу, ты был готов на то и другое.

– Всё-таки не угрожал… – задумчивым тоном сказал он. – Разве что тем, что не буду больше с ней встречаться, если она не даст… ну…

– Поняла, не маленькая. Ты действовал методом пряника, употребляя как орудие наказания – кнут.

– Я подарки или другие блага не обещал за секс.

– Тогда купленный теперь дом – это первое использование обольщения, да и то за тебя его применил папаша.

Олег как-то всем лицом передернулся.

– Думаете, она спит со мной за то, чтобы жить в этом доме у моря?

– Она занимается с тобой любовью, чтобы загладить вину, получить стабильность и достаток. Получить статус замужней женщины. И вообще ей нравится секс.

– Но любви ко мне у неё нет.

– Нет. Иначе бы она не могла бы так долго не появляться в твоей жизни. Она искала любви. Но не нашла. А с тобой ей будет хорошо, а ты сможешь воспитывать сам своего сына. Брак ведь это всегда во все времена – экономической соглашение. Пакт о взаимопомощи. И от отца твоего она хотела не любви.

– Ну вы откуда всё знаете! – взорвался Олег.

– Я всё это пережила в третьем браке – желание устроиться, иметь стабильность, регулярный секс, партнера для путешествий и экскурсий.

– И разошлись?

– Ну, у нас не было общих детей. К тому же и секс был… не очень. Там в книге дальше я анализирую как раз результативность брака по расчёту на своём примере.

– Но Анька меня хочет, проглотить готова!

– Кто спорит? У неё не было ни одного акта три года. Так не разочаруй её сегодня ночью.

– Но надо ли начинать снова, если она меня не любит?

– А ты готов уйти, выпустить Ваньку из рук, не погрузиться в её тело, не попытаться прорваться в душу?

– Нет, не готов.

Тогда продолжим читать книгу. И вообще не считай некоторые мотивы основными, а другие – не важными. Чувства, как музыка, складываются из всех звуков, мыслей, запахов, прикосновений, а не из выборочных. Все они – правда. И знаков плюс или минус на них изначально не стоит. Пока чувства не проявляются в поступках. Иными словами, у тебя в голове предложение без знаков препинания. Идёт строка, и от того, где ты поставить запятую, тире, восклицательный знак и точку, и зависит смысл всего.

– А, читал про фразу: «Казнить нельзя, помиловать». Или – «Казнить, нельзя помиловать», – горько усмехнулся Олег.

– Так что просто для себя расставь знаки препинания: «Простить, нельзя казнить» или «Простить нельзя, казнить» и мстить ей своими изменами всю семейную жизнь, видимо, недолгую.

– Хорошо, продолжим? – Голос Олега оставался рассеянным в начале чтения. Но после первой же фразы голос стал удивлённым.

«В том же санатории началась и моя карьера на сцене. Там была массовиком-затейником пожилая женщина – в то время ей уже было за шестьдесят. Но её чёрные кудряшки волос, как бы обведённые каждый полукругом седины, её стройная фигура и фантастической красоты оленьи глаза и сухие, прорисованные, как на картине об испанках, ноги, отбивающие ритм фламенко, были фантастическими. Она учила нас танцевать испанские танцы. И особенно это захватило меня. В шесть лет – взмахи юбок, пульсирующий ритм кастаньет, похожий на стук каблуков и цокот копыт. Меня всё это просто покорило. Это был вихрь, который унёс моё сердце. Если бы не наши театральные постановки летом, которые постепенно доверили режиссировать уже лет в десять мне, – я бы не прикипела душой к театру на всю жизнь. А мечта о сцене и привела меня в конце концов к выздоровлению. Каких только ролей я ни сыграла. Воистину, быть примой в детстве куда приятнее, чем во взрослом возрасте – и зрители искренне восхищаются, и коллеги сильнее и более открыто завидуют. И самооценка становится потом непоколебимой.