Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1

– А нам говорили, что она на небе. С неба опустится и потом от Рождества до Крещенья здесь, а потом уходит вон.

– А куда она опустится?

– На землю.

– Куда она потом девается?

– Дак, если это так, то ходит там. А если не так.

– А была ли у вас загадка, как ходили на прорубь слушать? Спрашивает Крещенская баба: «Что первое?»

– Не было, ничего не было, нет, нет.

ФА. 2649/14. Зап. Лавонен Н. А. в 1981 г. в д. Тухкала от Кирилловой А. П.

Крещенская баба уходит в небо

23

Kuuntelomah käytih tienristeyksih, kylylöih… “Hyvä olet Vierissän akka!“ – hot ketä niin šanotah, ken on pahoin suoriutun, semmoni on. Vieläki nyt šanotah: “Tuo matkuau Vierissän akka“… Totta se on ollun Vierissän aikana. Avannoilla luajittih risti, risti. Sitä ristie myöte Vierissän akka nousi taivahah. Vierissän aikana. Käveli, häyrysi sielä… Pualikoista risti luajittih… Avannosta tuli da taivahah. Jälkeh Rostuon luajittih se risti… Myö olima lapsena, niin varasima avannolla vettä käymäh, što Vierissän akka nousou… Kaksi pualikkua pantih, yksi pitempi, toini sih, poikkipuolin. Ta se risti oli ihan koko talven avannolla. Ei otettu, se niin i on, kuni suli… Ei hänellä ni mitä sriäpitty, ei pirttih lasettu, Vierissän akkua sitä… Kiellettih, jotta Vierissän akka tulou, avantoh viey.

Слушать ходили на перекрестки, в бани… «Хороша ты, Крещенская Баба!» – хоть кому говорят, кто плохо одет, такой. Еще и сейчас говорят: «Вот идет Крещенская Баба!»… Видимо, эта баба была во время Святок. У проруби делали крест. По этому кресту Крещенская баба поднималась в небо. Во время Святок. Ходила, бродила там. Из палочек крест делали… Из проруби она выходила и – в небо. После Рождества делали этот крест… Мы были детьми, так боялись на прорубь за водой ходить, что Крещенская баба выйдет. Две палки брали, одну подлиннее, другую – посередине, поперек. И этот крест прямо всю зиму стоял у проруби. Не убирали, он так и стоял, пока не растает… Ей ничего не пекли, в дом эту Крещенскую бабу не пускали… Запрещали, а то Крещенская баба придет, в прорубь утащит.

ФА. 3476/15-16. Зап. Степанова А. С., Иванова Л. И., Миронова В. П. в 2000 г. в г. Кемь от Антоновой П. Е.

Крещенская свинья

24

Vierissänkeskie piettih. Vierissän sikua meilä strassaitih, sto… Vierissän sika. Ei akka! Sika!.. En tiijä kuin se sanuo, mi se on… No stop lapset varattais. Vierissän aikana se… Mistä se tuli, sinne i sai… Ei sanottu, mistä tuli. Mecästä! Mecästä, navemo.

Святки отмечали. Крещенской свиньёй нас пугали. Крещенская свинья. Не баба! Свинья! Не знаю, как сказать, что это. Ну, чтобы дети боялись. Это во время Святок… Откуда она приходила, туда и уходила… Не говорили, откуда приходила. Из лесу! Из лесу, наверно!

ФА. 3485/16. Зап. Степанова А. С., Иванова Л. И., Миронова В. П. в 2000 г. в г. Кемь от Рудометовой (Окатовой) Т. С.

Запреты на грязную работу

25

Silloin koko Vierissän keskenä ei saanut tehdä kaikenlaisia töitä arkipäivinäkään… Niinpä ei suanut näinä kahtena viikkona kartata eikä kesrätä, sillä Vierissän akka olisi kuitenkin katkonut langan kesrätessä. Ei suanut pestä pyykkiä, sillä niitäkin olisi pitänyt männä huuhtelemaan avannolla.

Тогда во все время Святок не всякую работу можно было делать, даже в будние дни, в эти дни две недели нельзя было ни шерсть чесать, ни прясть, так как Крещенская баба во время прядения рвала бы нить. Нельзя было бельё стирать, потому что его ведь надо было бы на прорубь идти полоскать.

ФА. 1312/1. Зап. Конкка У. С. в 1969 г. в г. Петрозаводск от Пертту П. А.

26

– Vierissänkeski se oli semmoni “kresnoi“ aika, jotta ei voinun lampahie keritä, eikä kesrätä eikä kartata, tikuttua voi ta ommella voit.

– Suurie töitä ei voinun tehä?

– Suurie töitä ei voinun kaksi netälie, kahta päiviä vailla se on kaksi netälie Vierissän keski. A niitä, jotta lampahan kericcijät muinein, muinein ne kyllä mainittih, jotta on lampahan kericcijät, käyväh Vierissän kesellä. Nykyjäh en mie tiijä ainakah.

– Miten ne käivät, mitä ne tekivät?

– Näiltä karvallisilta lampahilta keritäh, sitä puaittih aina, että kellä mistä pahoin keritäh, miula ei ni silloin sattun.

– Ken se oli se kericcijä?

– Kukapa sen tietäy. Se ei jätä sihi jalkua eikä kättä

– Miten sen saapi pois liävästä?

– Ka miten mänöy, ka siten hän lähtöy muka pois, meilä niin mainittih.

– Eikös mitä hänellä tehty?

– En mie tiijä, miula ainakaan, mie kyllä olen lammasta pitän tai lehmyä pijin. Ennen miula ei mitä semmosie ollun. A mainittih vain akat, jotta miula tuas oli käynyn lampahien kericcijä. Niin mainittih muinoseh aikah, ei nykyjäh. Totta se sitä myöten heilä oli lammaslykky paha.