Перспективный - не всегда приемлемый (СИ)

- Этого можно сразу выпроваживать и осматривать незачем, сверкает как начищенный самовар, здоровье сквозь трещины на роже проглядывает.

- Он к тебе пришел, - говорит доктор, - не больница, а дом свиданий.

- Стремный дом получается, - хамит Кирилл, - я бы в таком не смог, непривычен к такой убогой обстановке.

- А давно ли ты к роскоши привык богатей, - говорю я, смотря на доктора, - я быстро его выпровожу, вы отдохните, я подежурю на телефоне.

Доктор кивает головой и направляется в ординаторскую.

- Ты что здесь устроил, это не модный клуб, где такие как ты могут заказывать музыку, здесь учреждение здравоохранения и люди тут лечатся и я здесь поставлена, чтобы способствовать этому. А обстановка не нравится, так стань спонсором, дай денег на ремонт.

- Ты чего завелась, я по пути заехал, хотел тебе подарок купить, а потом решил, спрошу, что ты хочешь, а то куплю не понравится, вы женщины привередливые создания.

- А подари мне подарок!

- Что хочешь?

- Биту, ведь наверняка у тебя в багажнике такой инструмент воздействия имеется.

- Есть бита, красивая не об одну дурную голову отполированная, хочешь, сейчас принесу?

- Неси, я подожду, - сажусь за стол и подпираю рукой подбородок.

Кирилл, резво срывается с места и выскакивает за дверь, зачем мне кастет или баллончик с газом, бита вот оружие пролетариата, страх на врагов наводит одним видом.

Кирилл пришел через несколько минут и протянул мне биту.

- Хорош инструмент, - рассматриваю биту, гладкая, а главное вид у неё внушительный, пораженческие мысли противнику внушает одной своей формой и размерами убеждает подумать прежде чем что-то делать.

- Я так понимаю, что у брата Елисея очередное обострение "человеколюбия" случилось? - говорит Кирилл.

- Совсем нет, это для защиты меня любимой от отморозков, которые часто встречаются в темных переулках.

- Обманываешь ты меня, Ирина, брат Елисей взбрыкивает раз в полгода, обострения у него случаются весенние и осенние, это с него начался раскол в нашей большой семье.

- Уволь меня от душещипательных бесед о правде жизни и о тяжести жития бизнесменов, - говорю я, вставая, - за биту спасибо, но мне работать нужно, пусть небольшие, но деньги мне не за разговоры о несчастьях наших коммерсантов платят, а совсем за другую работу.

- Зачем тебе работать, я бы тебя смог обеспечить.

- Предлагаешь стать твоей содержанкой?

- А ты хочешь, чтобы Елисей тобой бесплатно воспользовался, он ещё не предлагал уединиться?

- Увидит твой подарок и забудет о разврате, я думала он просто садист, а он ещё и сексуально озабоченный придурок, все говно в одном человеке собралось, - подхожу к двери, - но пока интимное предложение поступало только от тебя, развратный самец, и мне оно не понравилось.

- А может это я тебе не нравлюсь?

- Вообще-то мы с тобой хоть и не кровные родственники, но в глазах общественности все-таки родня, пусть и дальняя, не смущает?

- Мы не кровные родственники и даже не восьмая вода на киселе, мы чужие люди, и я хочу тебя и не стесняюсь об этом говорить.

- Ты просто мистер прямолинейность Кирилл, режешь правду матку невзирая на нормы морали, хотя о чем я? Какая мораль у сына Российского бизнесмена привыкшего иметь женщин на шелковых простынях и делать это непременно в роскошных интерьерах. Ты хоть слово такое слышал?

- Когда-то очень давно, - усмехается он, - спасибо что напомнила, а то забыл уже.

- Да, пожалуйста, уходи, я дверь закрою.

Кирилл проходя мимо меня протягивает визитку:

- Если передумаешь, звони?

- А если ты передумаешь?

- Нет, я мужчина постоянный, если хочу женщину, то на других даже не смотрю.

- Вот уж не знаю, повезло мне или нет, - беру визитку и подталкиваю его к двери, - иди, бизнесмен, рассвет уже, а ты ещё не спал, или тебе на работу не нужно?

- Нужно, но я молодой одна бессонная ночь, это пустяк.

- Ты не поверишь, но я так за тебя рада, - выталкиваю его за дверь, захлопываю её и закрываю на замок, кому нужно позвонят, для этого звонок имеется.

Глава 4

Месяц спустя. Ирина.

Наблюдаю чудную картину, дядя Глеб трясет за грудки своего шурина Владимира, старшего брата жены Ульяны и второго мужа родительницы, она же стоит рядом и держится за щеку. Нет, я знаю, что яблоко от яблони недалеко падает и садизм Елисея откуда-то взялся, и теперь уже можно легко поверить, что отчим Владимир первую свою супругу отправил на тот свет, жалко женщину, обычно таким садистам достаются прекрасные жены. А вот родительницу совсем не жалко. Она хотела жить легко и беззаботно за спиной обеспеченного мужчины, но за все нужно платить, а плату мужчина требует исходя из своих наклонностей. Кого-то постель вполне устраивает, а кому-то хочется кулаки почесать, очень удобно, разозлился, двинул пару раз жене, и сразу на душе так спокойно стало и светло, а зависимая от тебя женщина все стерпит. Вот только с родительницей отчим обманулся, она умеет так мастерски жаловаться, слезы у каменной статуи потекут, вот и сейчас может ей совсем не больно, но брата Глеба она накрутила конкретно, ещё чуть и он с кулаками на шурина кинется.