Перспективы бессмертия

Когда наш оживленный выйдет из больницы, он может представлять собой безумную мешанину заплат и лоскутков. Его внутренние органы — сердце, легкие, печень, почки, желудок и все остальное — могут быть трансплантантами, пересаженными после выращивания в лаборатории из чьих-то донорских клеток. Его руки и ноги могут быть направляемыми крохотными моторами бескровными устройствами из волокон, металла и пластика, управляемые волей ожившего и способные осязать. Мозг его будет состоять в основном из новых клеток, выращенных из немногих выживших, а часть воспоминаний и черт характера будут записаны в эти новые клетки после того, как будут получены из сохранившихся письменных записей, с помощью химических и физических микротехнологий.

Энергично шагая в новый мир, он чувствует себя новым человеком. Новый ли он?

Кто этот оживленный? В данном контексте кто я и кто Вы?

Хотя большинство воскрешенных не будут представлять собой такие крайности — мы надеемся, что большинство из нас будет заморожено с применением щадящих методов — тем не менее, мы не можем обойти эту проблему. Перед нами сейчас одна из основных нерешенных проблем философии и биологии, которая теперь становится самой важной с практической точки зрения, заключающаяся в определении природы «личности».

Что определяет индивидуума? Что такое душа, или сущность, или эго? Мы скоро увидим, как этот очень непростой вопрос коснется почти всех областей человеческой деятельности; он станет темой бесчисленных передовиц в газетах и расследований Конгресса, будет подниматься в Верховном Суде Соединенных Штатов Америки.

Мы можем прояснить эту проблему, выделив два отдельных вопроса. Во-первых, как мы можем отличить одного человека от другого? Во-вторых, как мы можем отличить жизнь от смерти?

Чуть позже я предложу свои варианты предварительных (и неполных) ответов. Но сначала мы попытаемся пролить свет на эти вопросы и понять некоторые сложности и тонкости, рассмотрев серию экспериментов. Некоторые из этих экспериментов мысленные, хотя, наверное, они возможны на практике, а другие на самом деле уже были проведены.

Эксперимент 1. Мы позволяем человеку расти и стареть

Он сохраняет свою индивидуальность юридически, а также субъективно, и, кроме того, с точки зрения его знакомых (обычно). Тем не менее, большая часть вещества, из которого состоит его тело, заменена новым; его воспоминания изменились и частично исчезли; поменялись его мировоззрение и характер.

Возможно даже, что старый знакомый, встретив его снова после многих лет, может отказаться поверить, что это тот же самый человек. Впервые представив себе такой эксперимент, мы можем слегка заволноваться, но сохраним смутное подозрение, что «по существу» человек не изменился. Мы можем предположить, что физическая и психологическая непрерывность имеют какое-то отношение к этому вопросу.

Эксперимент 2. Мы наблюдаем внезапные радикальные изменения в личности и теле человека, вызванные физическими повреждениями, заболеванием, эмоциональным шоком или комбинацией всех этих факторов. Такое случается достаточно часто.

После этого человек может мало напоминать того, кем он был раньше, умственно или физически. Возможна «полная» амнезия, хотя он и может сохранить речь.

Конечно, он сохраняет, к примеру, те же самые отпечатки пальцев и те же самые гены. Но нелепо утверждать, что главная часть человека — это его кожа; однояйцевые близнецы имеют одинаковые гены, но, тем не менее, это отдельные личности.

Хотя физический состав его тела не изменился, он воспринимается и чувствует себя другим человеком. Теперь у нас гораздо больше оснований для беспокойства, поскольку сохраняется лишь физическая непрерывность; есть очевидное «прерывание» его личности. Достаточно убедительно может прозвучать утверждение, что человек был уничтожен, и другой человек возник, наследуя ткани тела своего предшественника.

Эксперимент 3. Мы наблюдаем крайний случай «раздвоения личности»

Общеизвестно, что иногда две (или даже более) совершенно разных личности как бы находятся в одном теле, и его поведение контролируется то одной личностью, то другой. У них могут быть различающиеся наборы воспоминаний. Два «человека» в одном теле могут испытывать неприязнь друг к другу; порою они могут общаться только с помощью записок, оставленных в период доминирования, чтобы другая когда наступит ее очередь, прочитала эту записку.

Кто-то склонен не допускать такой возможности, говоря о психозе или патологии. Такая тенденция усиливается тем, что обычно одна из личностей со временем поглощается другой или они интегрируются, создавая впечатление, что «в действительности» с самого начала была всего лишь одна личность. Тем не менее, в течение какого-то времени личности могут выглядеть абсолютно разными по результатам поведенческих тестов и по субъективным наблюдениям; различия между ними, очевидно, реальны. Это может заставить нас беспокоиться о том, что, возможно, сущность индивидуальности находится все-таки в сознании, в структуре мозговой активности и в памяти.