Перст судьбы

Встречаться с их дочерью и ее мужем не совсем входило в планы девушки, но делать нечего. Обратно-то не повернешь. Она прошла вслед за Сарой в их простенькую, но уютную комнатку.

Лара сидела на табурете возле стола, но заметив новоприбывшую, подскочила с места. Рыжеволосая, невысокая и очень худая, одетая в песочно-желтое платье, лицом она выходила точной копией матери. Такой же курносый нос, овал лица, серые глаза и форма губ. Только, кажется, за те недели, что они не виделись, девушка истощала еще больше.

Ее муж стоял неподалеку: высокий, с волосами пшеничного цвета, подтянутый и одетый в темно-синий, явно не дешевый, костюм. Он окинул Кэтрин таким взглядом, что той сразу захотелось проверить, все ли на ней застегнуто и завязано. Лара, видимо, этого не заметила. Она подскочила к новоприбывшей и, расцеловав в щеки, весело защебетала.

— Привет, Кэтрин. Мы так давно не виделись! Как у тебя дела? Родители сказали, что ты переехала в город! Как тебе там живется? Где обосновалась? Правда там замечательно?

— Не лучше, чем где-либо еще, — Кэтрин отошла чуть назад, сдержавшись, чтобы не прочистить уши от ее трескотни. Она обернулась к Саре. — Я принесла вкусностей. Не с пустыми руками же приходить. Куда положить?

Пока они накрывали свой не самый богатый обеденный стол, с поля пришел Теодор. Он тепло поприветствовал Кэтрин, расцеловал Пару и присел рядом. Говорливая дочурка не смолкала ни на секунду. Казалось, у нее хватало новостей на год вперед. И как только ее муж столько выдерживал? На его месте, она уже давно бросила бы ее только из-за этого. Ну, или отрезала бы язык.

Но тот все это время вальяжно сидел в плетенном деревянном кресле, закинув ногу на ногу, и наблюдал за остальными. Даже когда все уселись за стол, Лара продолжала рассказывать что-то о своих городских подружках и их последнем походе к портному.

— Замолчи уже, наконец! — ни с того, ни с сего вдруг рявкнул Рейн.

Та послушно заткнулась, словно по щелчку, и уставилась в чашку с чаем. Кэтрин ошарашил его грубый тон. Она не позволила бы ни одному мужчине так с собой разговаривать. Девушка оглянулась на своих собеседников в надежде, что те выразят ее недовольство, но ни Теодор, ни Сара ничего не сказали. Они продолжали пить чай храня молчание и опустив глаза.

Повисла неловкая тишина.

— Ммм… — Кэтрин попыталась разрядить обстановку. — Господин Томпсон, чем вы занимаетесь?

Обворожительная улыбка, поданная в ответ, сбивала с толку. После блеснувших злобой глаз она казалась теперь уже лицемерной и ядовитой.

— Я адвокат.

— Наверное, востребованная профессия, — девушка призадумалась, высказывать ли свою гипотезу об незаслуженно обвиненных ведьмах или нет. Но все же решила благоразумно воздержаться. — А ты Лара? Занимаешься домашним хозяйством?

— Она? — вместо девушки ответил ее супруг. — Она ни для чего не годится, только что и умеет молоть языком.

Кэтрин изумленно оглянулась на Сару и Теодора. Те по-прежнему молчали. Вот значит, что представляет собой брак в семнадцатом веке? Муж в семье главный. Ему никто не перечит. Никогда. Даже родители. Прелестно. Бедные девушки, а если попадется такая скотина как Рейн? Что за жизнь их тогда ждет? С бесконечными унижениями?

— Но ведь ты женился на ней, — раз никто не хотел поднимать этот вопрос, это сделает она. — Значит, были причины.

— Она забеременела. Мне велели жениться, чтобы не портить репутацию семьи.

— Значит, у вас есть ребенок? — удивилась Кэтрин. Она как-то не припомнит таких новостей.

Рейн посмотрел на молчащую Лару с нескрываемым презрением.

— Нет, она даже его сохранить не сумела.

— Сожалею, — девушка коснулась руки бедной девушки.

— Это ни к чему. Она сама виновата, — безразлично пожал плечами Рейн.

— Это почему же? — возмутилась Кэтрин. Ее негодованию не было предела. Может. Лара и излишне шебутная, даже глуповатая, но она не заслуживала подобного обращения. — Может, проблема не только в ней!

— Что вы имеете в виду, дорогая? — тот склонился ближе к столу и посмотрел на нее.

— Я имею виду, что причин множество: здоровье, питание… поддержка…

Если он так общался с ней при людях страшно представить, что творилось за закрытыми дверьми их дома. Рейн тем временем оглянулся на свою жену и как бы оценивающе окинул ее взглядом. А затем снова повернулся к Кэтрин.

— Можно поговорить с вами на улице, если не возражаете? Мне крайне душно в этом сарае.

— Это не сарай, а дом. Но давайте выйдем, — согласилась хмуро та, вставая из-за стола.

Едва они перешагнули порог крыльца, Рейн без предупреждения со всей силы ударил девушку по лицу.

— Да что ты себе позволяешь!? — воскликнула она, вытирая кровь с треснувшей губы.

— Послушай-ка, дорогая! Не имею ни малейшего понятия, откуда ты появилась, но впредь следи за языком. За лишние слова женщин в этом городе выволакивают на площадь и прилюдно избивают. Или порой еще хуже.

— Да что я такого сказала? — не унималась та.