Перст судьбы. Эсмиль

Обойдя лошадей, мирно жевавших зерно из матерчатых торб, девушка развернулась спиной к данганарам и присела, аккуратно подобрав подол. Светить голыми ягодицами у нее не было ни малейшего желания, но природа требовала свое, причем сию же секунду. Зачерпнув снега, она обмыла им пульсирующую плоть. Холод немного остудил разгоряченную кожу, но этого все равно было мало.

– Давай, скромница, некогда стесняться! – хохотнул Дарвейн у нее за спиной. – Парни, по коням, через пять минут выступаем.

– Ваша Милость, – обратился к нему Вирстин, – гляньте туда, что-то не нравится мне это облачко, как бы буря не поднялась.

Эсмиль поспешно встала и отряхнулась. Проследила взглядом за рукой данганара, указующей на восток. Небо там потемнело, будто подернулось серой дымкой, но в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка. Наоборот, сейчас, когда солнце стояло в зените, воздух немного потеплел и мороз стал почти терпимым.

– Сегодня еще и полнолуние, – пробормотал Дарвейн, озабоченно вглядываясь в горизонт. – Нужно успеть до сумерек достичь стоянки, иначе я не ручаюсь за наши жизни.

– Думаете, ирбисы Эрга…

– Кто знает, – резко оборвал лэр своего товарища, не дав тому договорить до конца, – но лучше не проверять.

Ирбисы?

Эсмиль встрепенулась. Она слышала о страшных хищниках, которые водятся только в снегах Северного континента. Кто-то из ее рабов рассказывал, что они огромные, как львы или тигры, с такими же острыми когтями и хищным оскалом. Их глаза пылают, точно раскаленные угли, а белоснежная шерсть на загривке становится дыбом, когда они чуют свою жертву. Ирбисы не охотятся стаями, но когда им приказывает сам Эрг, они могут сутками преследовать жертву, идя по ее следу и выжидая, когда она окончательно ослабеет, а могут напасть внезапно, и тогда даже мечи и арбалеты не защитят от острых клыков, разрывающих плоть.

Но тогда, под надежным сводом мраморного дворца, все эти истории казались просто страшными сказками, которыми няньки пугают непослушных детей. Теперь же девушка невольно прибавила шаг, стараясь быстрее пересечь расстояние, разделявшее ее и мужчин.

– Готова? – Дарвейн, не глядя, всунул ей в руки флягу с вином. – На вот, согрейся. У нас часа четыре, потом начнет смеркаться. Нужно поторопиться, так что привалов больше не будет, пока не достигнем стоянки.

– Это из-за ирбисов?

– Живо в седло! – процедил лэр, мгновенно приходя в ярость. – И чтоб молчала, пока не дам разрешения говорить. Поняла?

– Да.

Эсмиль недоуменно пожала плечами и взобралась на предложенного коня.

– Я не слышу.

– Поняла!

– А где "хозяин"? Ты к кому обращаешься, рабыня? Или забыла, кто ты?

– Поняла, хозяин, – огрызнулась она, обжигая его ненавидящим взглядом.

– Вот так.

Понемногу поднимался ветер, пронизывающий и колючий. С востока надвигалась туча, предвестница снежной бури, и Дарвейн впервые в жизни ощутил укол страха. Не за себя, не за своих людей, а за эту глупую девку, которая каким-то непостижимым образом с каждым днем становилась ему все нужней.

***

Уже смеркалось, когда на горизонте появились высокие стены, ограждавшие небольшое стойбище, в котором путешественники останавливались на ночлег. Дарвейн приказал пришпорить коней. Оставалось совсем немного, каких-то три-четыре лиги, но за спинами всадников уже завывал ветер, а с потемневшего неба сыпались хлопья снега.

Данганары озабоченно оглядывались, будто чего-то опасались. Прислушивались к звукам, доносившимся из ледяной пустыни, нервно втягивали ноздрями морозный воздух, словно пытались учуять чей-то запах.

Эсмиль невольно прижалась к Дарвейну еще сильнее. Поведение мужчин не на шутку встревожило ее. Они явно чего-то боялись, но чего именно? Что в этой безмолвной обители снега и льда могло испугать таких сильных воинов, как данганары? Она хотела спросить, но не осмелилась, слишком уж напряженное лицо было у Дарвейна, когда она взглянула на него.

Порывистый ветер хлестал по лицу и спине, бросал в глаза пригоршни снега. Буран становился все сильнее, видимость ухудшалась с каждой минутой. Сквозь метель всадники услышали раскатистое рычание, доносившееся с востока, и от этого звука испуганно захрапели лошади, вставая на дыбы в рыхлом снегу. Что-то, вернее, кто-то приближался к ним с той стороны вместе со снежной бурей.

– Рик, бери Эльдрена и Берра, отвечаешь за тыл, – крикнул Дарвейн, ловя ртом ледяной ветер. – Пришпорьте лошадей, иначе все здесь останемся!

– Слушаюсь, Ваша Милость, – голос Риквана прозвучал словно издалека.

Снежный вихрь был настолько силен, что Эсмиль видела не дальше своего носа. Спутники казались ей смутными тенями, мелькавшими в полумгле, а спасительных стен она вообще не могла разглядеть. Зато странный звук приближался, становился все отчетливее, и девушка начала различать в нем множество леденящих душу голосов. Теперь они звучали не только за спинами всадников, казалось, будто огромная стая неведомых существ преследует отряд по пятам, окружая, загоняя в ловушку.

– Дарвейн! – она повернулась к лэру, ловя его взгляд. – Нам что-то угрожает? Это хищники?