Перст судьбы. Лирин

Их никто не остановил. Кто же остановит верховную распорядительницу? Кое-кто из аскаров обменялся понимающими ухмылками. Им не нужно было долго думать, для чего Ульнара Зинтар забрала с поля одного из лучших бойцов. Судя по жадному блеску в глазах, у легиты на него свои планы.

Они пересекли арену и вошли под каменный портик, в густой тени которого прятался вход в шагран. На воротах висел тяжелый замок. Эйхард искоса огляделся, оценивая обстановку. С этого места отлично просматривалась вся арена, залитая полуденным солнцем, но вот людей, стоявших в тени возле ворот, невозможно было заметить с поля. И, словно по заказу, аскары, оставленные охранять пустой шагран, покинули пост и стояли у края поля, подбадривая соперников громкими криками.

– Подожди, – легита, будто что-то подозревая, остановилась, жестом приказывая замереть. С подозрением оглядела ворота. – Где охрана?

Сверху раздался шорох и посыпался мелкий мусор.

На крыше шаграна кто-то сидел.

Тело легиты превратилось в натянутый лук.

Ульнара вскинула голову. Но предупреждающий крик замер в горле, застыл на губах, оборванный жесткой рукой, закрывшей ей рот. Вторая рука сжала шею. Хрустнули позвонки.

Пару секунд она сучила ногами, вытаращив глаза и силясь что-то сказать. Потом затихла.

Эйхард подхватил тело под руки, не давая ему упасть, и оттащил поближе к воротам. Снял с пояса легиты связку ключей: один из них был от шаграна. Потом глянул наверх. С каменного козырька крыши на него смотрели потрясенные глаза Лирта.

– Спускайся, – Эйхард кивнул мальчишке, – и без звука!

Открыв замок, он распахнул ворота в шагран и втащил труп. Бросил его в первой же камере. Ни сожалений, ни угрызений совести. Эта женщина не вызывала у него ничего, кроме легкой брезгливости. Он был рад, что поставил точку в их отношениях, если это можно было так назвать.

Эйхард действовал быстро, по-военному четко, не давая себе времени на сомнения. Огляделся, не упуская ни одной мелочи.

Кажется, это была камера одного из тех, кто сегодня проиграл. Значит, хозяин не будет против такого соседства.

– Как твоя госпожа? – не глядя спросил у Лирта, когда тот с опаской вошел в шагран.

– Н… нормально… – мальчик с нескрываемым ужасом в глазах уставился на труп легиты. – Тебя убьют! – вымолвил на одном дыхании.

– Для этого меня надо еще поймать.

Криво усмехнувшись, левантиец поднялся во весь рост.

– Раздень ее и затолкай тело под койку. Ближайшие полчаса ее вряд ли будут искать.

– А зачем раздевать?

– Делай, что я приказал. Снимешь одежду, отдашь ее своей госпоже – и убирайтесь отсюда. Вам не стоит тут быть, когда труп обнаружат. Доспехи легиты помогут пройти сквозь охрану: ни один аскар не рискнет вас остановить. Не имеют таких полномочий.

– А ты?

По лицу мужчины скользнула тень.

– У меня еще есть дела.

***

Но уйти, не увидев ее, Эйхард не смог. Знал, что не стоит этого делать, но его словно тянуло в ту сторону, где она находилась. И он не выдержал, поддался минутной слабости. Решил, что только убедится, что она в порядке – и уйдет. Но судьба внесла свои коррективы.

Возможно, потом он будет себя ненавидеть за это.

Это потом. Но сейчас, увидев ее, он понял, что прежнего Эйхарда больше нет. Теперь он другой. Теперь у него есть ради кого жить, и ради кого умирать.

Ради нее. Такой маленькой, хрупкой, противоречивой, съежившейся с той стороны решетки. Она даже зажмурилась, так боялась увидеть того, кто вошел. И только сбивчивое дыхание нарушало тревожную тишину, пока он молча смотрел на нее.

Секунды медленно падали в пустоту, словно камни. Пульс грохотал.

Не выдержав, Лирин распахнула глаза.

С той стороны стоял Эйхард и смотрел на нее. В его глазах горел темный огонь.

Лицо левантийца, его обнаженная грудь, руки – все было залито уже подсыхающей кровью. Он стоял, ухватившись руками за железный прут, который сам же и завязал вокруг решетки, а по его лицу блуждало странное, пугающее и, вместе с тем, волнующее выражение. Выражение подавляемой страсти, которая грозила вот-вот вырваться наружу.

Открывая камеру, Эйхард не сводил со своей невольной пленницы пристального взгляда. Этот взгляд одновременно ласкал и подчинял, безотрывно скользя по хрупкому телу. Вот он коснулся голых ног девушки, поднялся вверх, почти физически обжигая их, заставляя задрожать и покрыться мурашками.

Потом еще выше, туда, где стройные бедра, тонкая талия и округлая грудь прятались в куцее одеяло. И еще выше: нежная шея, с нервно бьющейся жилкой, точеная линия подбородка, пухлые губы, сейчас растерянно приоткрытые. И, наконец, глаза.

Ее глаза.

Широко распахнутые, полные страха и ожидания.

Глаза загнанной лани, которая знает, что хищник идет по ее следам, что он уже рядом, здесь, на расстоянии одного прыжка. И ей уже не скрыться, не избежать его смертельных объятий.