Перстень Агируса

— Могу сказать определенно, что ваше средство викария, а также порошок в шкатулке — это то же самое вещество, что и секретная добавка из моих запасов. Видимо, тот ученый натуралист, который подарил шкатулку с порошком викарию в самом конце семнадцатого века, был моим предком — Дэвидом де Вольфом.

— Чудеса!, — сказал Марк, широко раскрыв глаза, а Альфред Мейсен легкомысленно присвистнул.

***

На ночлег я устроилась в той же комнате, где спала в ночь, когда была убита и оживлена Персона. Там я обнаружила все необходимые туалетные принадлежности и свежую одежду. Приняла душ, почистила зубы и приготовилась спать. В дверь постучали — Марк пришел пожелать спокойной ночи:

— Надеюсь, что сегодня мои пожелания сбудутся и ты нормально отдохнешь, а не так, как в прошлый раз, — сказал он, смеясь.

Вдруг я вспомнила! Я ведь так и не рассказала, что той ночью видела свет в старом доме Мейсен Мэнора.

И я спросила моего парня, который уже собрался было выйти:

— Скажи, Марк, кто-нибудь ночует в Мейсенхаузе?

— Нет, — удивленно ответил он, — а почему ты спрашиваешь?

— В прошлый раз я видела свет в одном из окон верхнего этажа.

— Это привидения, Энни, они зажигают там свет по ночам.

— Откуда ты знаешь?

— Я ведь жил в старом доме много лет. Свет загорается сам собой только в одной комнате. В ней ни Альфред, ни я никогда не жили.

— А что это за комната?

— Это одно из помещений, где в прежние времена, жили слуги.

Марк снова повернулся, чтобы уйти, а я легла в кровать. C удовольствием устроившись в постели, я потянулась, чтобы выключить лампу, стоящую на тумбочке, но увидела, что молодой ученый не ушел, а стоит у двери и смотрит на меня.

— Прости, что я замешкался, Энни, просто мне трудно расставаться с тобой. Однако я должен идти, — сказал Марк, оставаясь на месте.

Я выпрыгнула из кровати и босиком подошла к парню.

— Ты можешь не спешить.

Он заколебался.

Видя, что парень ведет какую-то внутреннюю борьбу — он явно хотел остаться и так же явно старался не позволить себе этого, я решила расставить все точки над «и», другими словами, откровенно спросить Марка о причинах его холодности ко мне.

Я уже заранее знала, что потом пожалею о своей несдержанности...

— Ты отталкиваешь меня потому, что воспитан в старые времена, когда отношения между парнем и девушкой были обставлены сотнями условностей? Когда ухаживания длились месяцами, а то и годами...

— Не поэтому, любовь моя. И не стоит идеализировать силу воли влюбленных в старые времена, — Марк иронично усмехнулся, — уж поверь мне.

Он посерьезнел, скользя взглядом по моему лицу, будто любовался и не мог насмотреться.

— Ты думаешь, что прежние люди были иными? И да, и нет! Физически они почти не отличались от твоих современников. Все эти условности и долгие ухаживания были сущей пыткой. Но это лишь одна сторона медали. А другая ее сторона в том, что многие парни и девушки прошлых времен, действительно, обладали большой выдержкой. А это совсем не плохо! Человек, имеющий самообладание и силу воли, гораздо совершеннее, чем существо, влекомое желаниями и не умеющее управлять своими инстинктами. Таковое создание есть просто размазня и раб собственного тела.

Марк помолчал немного, я не перебивала и не спрашивала его ни о чем. Вызвав парня на откровенность, я внимала и старалась понять, о чем он думает, что чувствует, каковы его жизненные взгляды и принципы. А Марк вел свои рассуждения на волнующую тему дальше.

— Однако, как я уже сказал, не надо идеализировать. У старинных любовных пар случались разные истории, всяко бывало. И если парень был безумно влюблен, а девушка отвечала ему взаимностью, то сдержать страсть не всегда получалось. Страстью вообще трудно управлять...

Марк смотрел себе под ноги, говоря это, а потом поднял глаза на меня и с упрямым видом твердо произнес:

— Да, очень трудно сдерживать страсть. Это сводит с ума и лишает сна. Но, говоря «трудно», я не имею в виду «невозможно».

Я думала, что он продолжит, но Марк замолчал. Подождав с минуту, я усмехнулась и сказала:

— Ты ответил на мой вопрос, но ситуацию не прояснил. Судя по твоему отношению ко мне, непохоже, что ты в меня влюблен.

Мне не хотелось говорить это, слова сами вырвались так же, как и непрошеные слезы. Я стала смотреть в сторону и усиленно дышать, чтобы привести себя в порядок.

Марк шагнул ко мне, обнял и стал тихо говорить, почти касаясь губами моего уха:

— Ты ошибаешься, Энни. Моя любовь к тебе очень сильна. Ради тебя я делаю вещи, которые не совершал никогда прежде — я раскрыл тебе свои тайны. Все, что составляло мою жизнь до встречи с тобой, все, чем я дорожил, потеряло смысл, если рядом нет тебя.

Он прижал меня к себе крепче и я ощутила, как легкая дрожь пробежала по его сильному телу. Я прильнула к нему и ощутила не только физическое наслаждение, но и другое чувство, похожее на радость, восторг.