Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии

Она бросала взгляды на Вигмара, но ему сейчас было не до восхищения ее отвагой. Его взгляд не отрывался от Альдоны. Он сделал уже все мыслимые распоряжения, но за остающихся дома он не мог быть полностью спокоен. Свою дочь он бы с радостью завернул в платок, положил за пазуху и взял с собой для полной уверенности, что за время похода с ней ничего не случится. В этот вечер ему настойчиво вспоминалась Рагна-Гейда. Лихорадочное возбуждение близкой битвы воскресило в нем воспоминания о первой войне и во всей яркости вызвало в нем образ той, что тогда находилась рядом и с которой он был так неразрывно связан даже сейчас, когда она невозвратно ушла от них. Рагна-Гейда виделась ему совсем молодой, ровесницей нынешней Альдоны, и сейчас он замечал гораздо больше сходства между женой и дочерью, чем всегда. Тот же рост, стройный стан, посадка головы… Те же глаза, серые с зелеными искрами, с длинными черными ресницами… И что-то такое общее в выражении лица: умное, нежное, тревожное… Такое лицо он часто видел у Рагны-Гейды в те дни, когда она была не старше своей дочери и когда они с большим-большим трудом закладывали основы нынешнего благополучия и могущества рода. Когда на следующий же день после свадьбы ему пришлось с оружием в руках защищать от фьяллей свой новый дом. Рагна-Гейда умерла, но столько лет спустя дочь ее обшаривает тревожным взглядом лица уходящих, будто хочет поймать и сохранить для себя самое главное в них. Рагна-Гейда глядит ее глазами в лица своих сыновей и пасынков… И с ней ее мать, фру Арнхильда, гордая, сильная и неуступчивая женщина, когда-то посылавшая в бой сыновей, потому что этого требует честь рода… И сама богиня Фригг, сыновья которой снова и снова выходят на битвы с великанами… Что бы ни случилось в будущем, даже и приведись ему жениться снова, никакая молодая жена не заменит ему Рагну-Гейду, с которой они вместе были молодыми. Она умерла, душа очага, умерла, вечно юная богиня его любви, но оставила ему дочь, их главное сокровище, завоеванное в долгой и жестокой борьбе с судьбой. И сейчас Вигмар не связывал с образом дочери никаких честолюбивых притязаний, сейчас ему хотелось одного: чтобы она, живое подобие и продолжение Рагны-Гейды, самое дорогое, что у него есть, дороже земель и сокровищ, была всегда невредима и благополучна. Ради ее будущего рождения, еще не зная и не думая о ней, он бился двадцать семь лет и двадцать пять лет назад, и ради ее счастья он идет биться сейчас.

Альдона часто смотрела на отца, их взгляды встречались и сцеплялись так крепко, что сияющий луч между ними, казалось, можно было увидеть. Вигмар был для Альдоны не просто отцом. Она почитала его как доблестнейшего в мире воина и мудрейшего из правителей. Он, как бог, создал весь тот мир, в котором она жила с рождения: без него берега Золотого озера оставались бы пустыней, тут не стояла бы эта усадьба, по округе не выросли дворы и дворики, не зеленели бы свежими ростками поля, не звенели бы кузнечные молоты, не дымили бы плавильные печи. Вигмар был духом Квиттинга, еще не вернувшего прежней силы, но знающего к тому единственный верный путь – труд, терпение и стойкость.

Альдоне вспоминалось ее детство, когда Вигмар предпочитал ее всем сыновьям, ласкал и баловал как никого другого. Она знала, что он и сейчас любит ее больше всех на свете, и отвечала ему такой же любовью. Именно сейчас она поняла, что спокойствием, достатком и счастьем своей жизни обязана ему всецело. Она могла не задумываться над этим и жить в свое удовольствие, но только потому, что он, как Мировой Ясень, с нерушимой надежностью держал свод неба над ее головой. Он дал ей все: ум, красоту, уверенность в себе, гордость за свой род. И если она могла не шутя мечтать о муже-конунге, то только благодаря ему – отцу, который дал ей богатство и честь, которых сам в ее годы не имел.

И он не может погибнуть! Альдона трепетала при мысли об опасности, навстречу которой он уходит, но в ней жила уверенность, что ему все по плечу. Даже она, дочь, не знает до конца всех его сил. Он, как новый великан, стоит на корнях квиттингских гор, и нет той силы, которая могла бы его одолеть.

Перед тем как идти спать, Вигмар подозвал к себе Лейкнира. Лейкнир подошел, ожидая каких-нибудь еще распоряжений, но Вигмар просто положил руку ему на плечо и пристально посмотрел в лицо. И Лейкнир вдруг понял, о чем думает хёвдинг. И ответил ему прямым и уверенным взглядом. Вигмар Лисица может не просить его позаботиться об Альдоне. Он и сам должен знать: даже если будут рушиться горы, Лейкнир сделает все, чтобы уберечь ее от самого маленького камешка.

– Смотри, – только и сказал ему Вигмар. – Усадьбу я оставляю на Хроара, а ее – на тебя. Если слэтт не вернется… Мало ли что мне выгодно, но свое счастье она выбирает сама. Остальное в твоих руках.