Перстень без камня

Целый вечер, ночь и утро она была счастлива. Затем праздник закончился, магия исчезла, и любовь вместе с ней. И дело даже не в том, что его щеку уродовал шрам от ножа, о нет. Кати была готова любить его всегда — а он посмеялся над ней. Он запирал ее в тюремной камере тайком от начальства. Он продавал ее своим приятелям. Он ее бил. А когда она забеременела, он потребовал, чтобы она избавилась от ребенка. И тогда она сбежала…

Тильдинна всхлипнула и высморкалась.

— Вы испугались, сударыня? — тихо спросила Кати. — Я же говорила, история невеселая. Лучше я доскажу совсем коротко. Полгода назад, когда лето менялось на зиму, я снова могла обернуться чайкой и улететь домой. Но побоялась навредить ребеночку, ведь я была беременная. А теперь, когда вы здесь появились и можете присмотреть за моим сыночком, я слетаю на Золотой и вернусь за вами на лодке. Вы не ссорьтесь, пожалуйста. Может быть, это Семирукая пряха привела вас сюда, чтобы нас спасти.

— А как же вы спали все это время? — воскликнула Тиль. — На этих ужасных камнях! А что вы ели? А как… вы что же, рожали в одиночестве, без ничьей помощи? Великое Небо! Вы удивительная женщина!

— Такая уж мне выпрялась нить, — улыбнулась Кати и поцеловала младенца в висок.

* * *

Орвель сидел за письменным столом и крутил перстень на безымянном пальце правой руки. Проворот влево — остановка — проворот вправо… и так далее. Привычка. Такая же, как гладить указательным пальцем левой руки то место, где отсутствовал камень.

Королевский перстень без камня. Знак власти над островами. И не просто символ, а могущественный артефакт.

В этой маленькой вещице заключалась чудовищная магическая сила. Если искать сравнений, то можно сказать, что король носил на пальце шторм, способный — к примеру — полностью уничтожить архипелаг Трех ветров. Не боязно ли носить на пальце шторм? Поначалу — да, потом привыкаешь.

Перстень был очень древним. Намного древнее династии Тарсингов. Старше магов-императоров, владыки Севера и госпожи Юга. Он был сделан в те времена, от которых не осталось летописей. Лишь смутные тени событий, огромных как континенты, угадывались в легендах последующей эпохи. В те дни битвы гигантов меняли облик мира. Путаясь под ногами у величайших, кто-то из великих магов древности создал артефакт, способный управлять магическим полем.

Перстень был привязан к месту. Вывезти его за пределы кораллового рифа, окружающего острова, было невозможно. Артефакт потрясающей силы имел ограниченный радиус действия — точно по размеру Охранного кольца. Кажется, это было следствием принципа магической определенности. Или неопределенности, Орвель точно не помнил.

Оба континента, северный и южный, жили под властью магии. Мировое магическое поле не действовало лишь на архипелаге Трех ветров. Пока перстень оставался без камня, на островах магии не было. Дважды в году король на глазах у публики вставлял камень в перстень, и магическое поле накрывало архипелаг. Через сутки он вынимал камень, и архипелаг вновь оказывался в особом положении единственного места в мире, где нет магии. Так было на протяжении всей летописной истории.

Обычно для простоты считалось, что во время праздников смены сезонов острова попадают под власть мирового магического поля, но дор Тарсинг знал, что это не так. Королевский перстень создавал свое собственное поле. И в эти два дня архипелаг Трех ветров оказывался совершенно отрезанным от большого мира.

Орвель встал из-за стола, подошел к тайнику в стене, совместил хитро вырезанные пластины, повернул ключик. Тайник был мал. Там хранилась одна-единственная драгоценность — камень от перстня.

Король Тарсинг покрутил его в пальцах. Синий камень в форме кабошона сильно опалесцировал и менял оттенки в зависимости от угла, под которым на него падал свет. Он становился то голубым, то пронзительно-синим, то серым, то молочно-жемчужным. Можно было подумать, что это редкая разновидность опала — но опал стерся бы и потускнел за прошедшие века. Неведомый мастер выбрал для перстня легендарный небесный обсидиан, камень предельной твердости, вообще-то не поддающийся огранке. Орвель снял перстень и положил их на стол на расстоянии двух ладоней друг от друга — единственный в своем роде кабошон из небесного обсидиана и оправу из необычного темного сплава.

Иногда ему хотелось взять и соединить их в неурочный час. Так иногда хочется броситься со скалы — а вдруг взлетишь?

Разумеется, он никогда не стал бы этого делать. Тарсинги были рассудительными людьми и хорошими королями. Ответственность у Орвеля в крови. Вместе с проклятием. Но кто-то насмешливый и злой хихикал внутри — ага, не посмеешь! Слабо тебе!

Король Трех ветров невесело усмехнулся.

Он не может позволить себе следовать зову прихотей даже в мелочах — что уж говорить о главном? Слишком много жизней зависит от этого кусочка металла и крупицы камня. А он, Орвель дор Тарсинг, даже не владелец перстня, по большому счету. Просто сейчас перстень у него в руках — только и всего. Да и это нынче под вопросом.