Перстень без камня

Нисси вернулся в реальность. Оказалось, он не дышал. Воздух хлынул ему в ноздри — соленый, пропахший водорослями. В ушах зазвучали хриплые крики чаек. Небо было синим, солнце — ослепительно ярким, словно возвращенному миру добавили красок, громкости, всего.

— Живот заболел, — соврал Нисси.

Ему хотелось прыгать и вопить от радости. Он понял, почему молчало чутье. Почтальоны ищут мальчишку лет десяти, а не парня в полтора раза старше. Нисси мог сойти себе вчерашнему за старшего брата. Ищут не его. Его не ищут!

Он все-таки подпрыгнул пару раз. Захотелось сделать что-то хорошее дураку лодочнику, просто потому что тот оказался рядом.

— Хочешь булочку? — предложил Нисси.

— Такую же, от какой у тебя живот болит? — подозрительно спросил лодочник.

Нисси не ответил. Вытаращив глаза, парнишка смотрел на залив. Булочку он машинально сунул в рот и стал жевать. Лодочник повернулся, глянул туда же, куда и Нисси, и в азарте рванул на груди рубаху.

— Ух, весело живем! — заорал он.

В бухту под всеми парусами стремительно входила «Гордость Севера». Корабль шел прямиком на свое призрачное подобие, словно непременно желал протаранить двойника.

* * *

Когда Трина сказала, что отправится на поиски капитана Кранджа, Орвель дор Тарсинг испытал смешанные чувства. С одной стороны, недаром говорят — ветер в карман не спрячешь. Трина свободна в своих поступках. С другой, он странно чувствовал себя, оставаясь не у дел, когда любимая летит разыскивать королевский артефакт. С третьей же стороны, из этого могла произойти большая польза. Поэтому король незаметно вздохнул и выпустил ладонь девушки из своей мохнатой лапы.

— И еще мне хочется немного развеяться, — призналась Трина. — Мне непривычно так долго оставаться человеком.

— Лети, любовь моя, — сказал Орвель.

Он снова не уследил, как девушка стала ветром. Превращение было мгновенным. Вот она стоит рядом с ним на балконе — белое платье, темные волосы, серьезные глаза, тронутые улыбкой губы. Женщина. Человек. А вот ее уже нет, и лишь легкий радостный смех то ли звучит, то ли чудится ему в звуках ветра. Порыв ветерка ерошит ему шерсть на загривке, шаловливым поцелуем касается лица… то есть, звериной морды. Еще мгновение — и Орвель чувствует, что Трина улетела. В движении воздуха больше нет женской ласки. Надо ждать, пока она вернется.

В ожидании Трины король вызвал к себе Йемителми, обсудить новости. Новости, как и следовало ожидать, не радовали. Вчера вечером отдыхающие устроили беспорядки. Одни требовали немедленного отплытия с островов и никак не хотели понимать, что Охранное кольцо закрыто и покинуть архипелаг невозможно. Другие выясняли отношения с хозяевами арендованного жилья. Многие упились дармовым вином и буянили на улицах Бедельти, пока ночная гроза не разогнала их по домам. Отдельную партию в какофонии всеобщего безобразия сыграли зевающие жабы, они же спящие красавицы. Почему-то жабы не превратились в спящих девушек все одновременно, а появлялись время от времени в произвольных местах, и стоило немалых сил наладить их доставку на склад.

— Зато мы теперь знаем, как они повывелись на континентах, — проворчал король. — Превратились, да и проспали всю жизнь.

— Я бы тоже так не прочь, — вздохнул Йемителми.

Почтальон был сам не свой от усталости — ему-то удалось поспать лишь пару часов. Нюхачи взяли слабый след Бенги. Он вел к подножию Шапки, и Йеми со своими людьми отправился на поиски беглого мага — но только вымок под дождем, который смыл все следы.

— Выходит, старик полез на гору? — нахмурился Орвель. — Но зачем?

— Не знаю, — искренне развел руками почтальон. — Может, и не полез. Побывал у подножия, это факт. Ищем.

Самые большие неприятности выявились на Острове магов. Тамошние ящерицы, которых на острове огромное количество, превратились в смертельно опасных тварей — василисков. Это вам не безобидные спящие жабы, то есть красавицы. Василиски осаждают тюрьму. Есть жертвы. Мбо Ун Бхе и Кристеана дор Зеельмайн держат там оборону. Опасность так велика, что им пришлось освободить часть заключенных…

Король выругался.

— Ага, — согласился Йемителми. — Я тоже так думаю. Еще дор Зеельмайн сообщила, что в море завелось какое-то чудище. Надо полагать, тоже превратилось под действием магии из чего-то безвредного во что-то ужасное.

Король выругался еще раз, покрепче.

— Ого, — уважительно сказал почтальон.

Орвель и Йемителми переглянулись и поняли друг друга без слов. Даже без ругательных. Все это были мелочи, следствия. Главным оставался пропавший перстень, первопричина и источник всех неприятностей. Но до сих пор не удалось найти ни мальчишку-вора, ни капитана Кранджа, ни прибывшего с ним мага. Нити вели на Монастырский остров. Вторую половину ночи, после блужданий по горе, Йемителми потратил на раскопки бумаг в королевском архиве — но ничего вразумительного про монахов не нашел.

Надо отправляться на Монастырский. Правда, непонятно, как это сделать. Маги не помогут — дор Зеельмайн и Ун Бхе не могут оставить тюрьму без защиты, а остальные слишком слабы. Выходить в море, судя по всему, опасно.