Перстень Борджа

— Господи Боже, — вздохнул молодой кардинал, — мне этого никогда не постигнуть, никогда не получится из меня ни дипломата, ни интригана. И все-таки бывают минуты, когда мне кажется, что я рассуждаю здраво и ясно. К примеру, сейчас мне приходит в голову вот что: не есть ли все это пустая болтовня? Мы все начеку, выглядываем из-за угла и тщательно следим за тем, чтобы злоумышленник Кукань, да будет проклято имя его, не догадался, что его заговор раскрыт, мы распахиваем двери, чтобы убедиться, не подслушивает ли кто, но наша настороженность — пустое дело, потому что у Куканя могут быть соглядатаи прямо в приемном покое Его Святейшества, так что он узнает о моей измене из моих собственных уст, когда я буду принят папой для аудиенции.

— И это говорите вы, — с укоризной произнес ученый аскет патер Луго.

— Да, это говорю я, — ответствовал молодой кардинал несколько строптиво и упрямо.

— Вы правильно сделаете, если постараетесь нигде больше этого не повторять, — посоветовал ученый аскет. — Ибо через подобные высказывания легко обнаруживается, что вы дилетант, облаченный в пурпурные одеянья. Помните, молодой человек: сила нашей церкви, которая здравствует уже шестнадцать веков, покоится только и единственно на том, что информация, которую она воспринимает и впитывает, сохраняется лишь для нее, не попадая в чужие руки.

— Значит, в Ватикане не подслушивают за дверьми? — спросил молодой кардинал, делая слабую попытку иронизировать.