Перстень для Избранной

Похоже, как раз нечто подобное готовилось излиться с совсем потемневших небес.

Дядечка посмотрел на пригрустневшую Веру.

— Да не кручиньтесь, барышня.

Видите, вон тот дом с синим крыльцом?

Там Петрович живёт, занимается извозом потихоньку. Если дома, вмиг доставит.

Вера видела. Крыльцо, правда, давно потеряло первозданный цвет и назвать его синим мог только тот, кто помнил ту его первозданность.

— Спасибо большое за помощь! — она улыбнулась, а тот кивнул и отправился дальше.

* * *

Вера, поглядев на многообещающие тучи, поспешила к крыльцу.

Поднялась по его отчаянно заскрипевшим ступенькам и постучала в довольно обшарпанную дверь.

За дверью было тихо.

Вера стукнула еще раз, да посильнее.

Тишина.

— М-да. Похоже, нет Петровича.

И улица, как назло, была пустынна.

Вера напоследок так приложила дверь кулаком, что послышался звон упавшего толи ведра, то ли ещё чего столь же звонкого.

— Да едрит через ангедрит!! — завопил кто-то фальцетом.

Дверь распахнулась, и Петрович — а это был он — вывалился на улицу.

Весь вид его кричал:

- Пива!

Глубоко посаженные глазки смотрели на божий свет с небритого лица с великой тоской. Спортивный костюм с золотыми когда-то лампасами и полу стертой надписью «Адидас» жевано висел на тощем торсе.

Довершали облик калоши "мама не горюй" на босу ногу.

Мужик был с глубокого похмелья.

— Чего надоть? Не вишь, человек приболел, мучается. Стучит тут. Посудина вон разбилась, — и он махнул рукой в коридорчик, где и правда валялся старый жестяной бидон с отбитой крышкой.

Вере стало ясно, что сегодня Петрович не ездок.

Она глубоко вздохнула, и, не сказав ни слова, развернулась и стала спускаться с крыльца.

-Постой, постой! Тебя что ль свезти куда надоть? — Петрович забеспокоился, и двинулся следом.

— Так я мигом. Только поправлюсь чуток, у меня и пивко припасено.

Как раз для такого случая.

Вера поперхнулась.

— Благодарю, но пока у меня нет склонности расстаться с жизнью, извините, — и она накинула на голову капюшон, потому что снег все-таки пошёл.

Однако Петрович был мужик настойчивый. И если дело касалось извоза, а, стало быть, свободных денежек, то…

— Эээ… Вы это, барышня, погодите…,- он споренько двинулся за Верой.

— Да погодите вы… Эта, куда надо-то? — задыхаясь, но уже куда бодрее, проговорил он.

Вера все-таки обернулась.

— В село, где бывшая барская усадьба, — сказала она, не зная и зачем. Понятно, что с таким водителем далеко не уедешь. Точнее, как раз уехать-то можно очень далеко, в том числе и на тот свет.

— Так это я мигом домчу! — бодро вымолвил Петрович, и догнал наконец Веру.

— Вы не смотрите, что я… это… выпивши… был вчера…

У меня метаболизьм как у дитенка…

— Дай, барышня полчаса, огурцом буду или я не я!

Вера с большим сомнением смотрела на Петровича, но что-то, не иначе, как интуиция говорила — а не врет мужик.

Да и перстень, за ради удобства повернутый камнем внутрь, погорячел и стал припекать как недавно вытащенный из печи пирожок.

А Вера за такое короткое время общения с подарком уж поняла, что это что-нибудь да значит. Вроде как одобрение высказывал, поддержку давал. Вере даже на сердце потеплело, и она поняла, как ей, оказывается, нужна поддержка. Странное это было чувство и удивительное. Всю — то жизнь, после маминой смерти, Вера полагалась на себя и только на себя.

— Договорились, — неожиданно ответила Вера, чем повергла Петровича в некоторое радостное изумление. — Только скажите, есть тут кафе какое?

— Да как не быть! Как раз во-он за тем поворотом, чайная наша "Бараночка".

Через полчаса там как штык буду!

И Петрович, реально трезвея на глазах, порысил к дому.

* * *

Вера же отправилась к чайной. Да и пора.

Снег сменился мелким дождём, который как бы и не дождь совсем, а так, морось, не стоящая внимания.

Только не заметишь, как и промокнешь, чуть ли не до нитки.

Вера такую погоду терпеть не могла.

Она вообще была человеком крайностей, никаких полутонов не признавала.

Дождь так дождь, снег так снег, а не это снулое марево.

Закинув рюкзачок фирмы «Сансоньет» за плечо, она ускорила шаг, торопясь оказаться в теплом и, главное, сухом месте.

Противная морось попала-таки на лицо, как ни натягивала Вера капюшон. Так что она облегченно вздохнула, открыв тугую дверь чайной.

"Бараночка" представляла собой небольшое помещение, где стояли почти впритык пять столиков, покрытых клеенкой в веселеньких ромашках.

В такой обстановке ромашки смотрелись весьма органично, согревали глаз после непогоды за окном.

В парадном углу имелась буфетная стойка, за которой сидела сдобная молоденькая девушка со смоляными кудрями под белым колпаком.

Не считая ее, чайная была пуста.

Очевидно, местные жители в это время не жаловали чайную посещением.

Но главное, здесь было тепло и сухо.

Вера выбрала столик у окна, расстегнула аляску, и повесила её на спинку стула.

Девушка, позевывая в кулачок, встала с насиженного места, и подошла к Вере.

В руке она держала меню.