Перстень графа Митрофанова

— Извините, скажите, а есть какая-нибудь возможность как-то вклиниться к ним и работать, пусть даже с опозданием? — не отступал от своего Вадим.

— Молодой человек, вы же не поедете за свой счет в Астану? А вам одному мы не можем оплатить проезд. У нас вся документация уже отправлена в управление, — ответил ему вежливый голос.

— Отчего же? Мне работа нужна срочно. И для меня, не вопрос, купить билет на автобус до Астаны. К тому же, такие рейсы, по-моему, ежедневны.

— Знаете, что? Тогда подходите завтра в девять утра к нам в офис. Запишите адрес и перечень необходимых для оформления документов, которые вы должны нам предоставить, — услышал Вадик.

— Хорошо, диктуйте, — обрадовался Хруня.

Благо, что компания, набирающая рабочих на стройки Астаны, попалась серьезная. Беседа с представителем компании и подготовка необходимых документов, заняла гораздо меньше времени, чем могло бы быть, по расчетам Вадима. После обеда, вернувшись домой, он уже собирал кое-какие вещи, которые могли бы ему пригодиться в дороге. Он решил не брать ничего лишнего, с надеждой все остальное купить на месте. Разговор с матерью о поездке, не оказался сложным, оправдывая ожидания сына. Она поняла, что Вадик хочет осваивать новые горизонты в своей жизни и пробует чего-то добиваться своим трудом.

Сын попросил маму, чтобы она никому не говорила о том, что он уехала именно в Астану.

— Нет меня и все! А кто будет спрашивать, скажи, что в командировку послали. Я как приеду, сразу же тебе позвоню с мобильного. А дальше — видно будет. Если не понравится на новом месте или не поработается, то приеду назад. А вдруг, с деньгами кидалово получится, как некоторые знакомые говорят или заплатят меньше, чем обещают — не беда. В любом случае, я вряд ли, прогадаю. На крайняк, тот же оклад, что и здесь был, там все равно выплатят. Зато рискну. И думаю, сильно не прогадаю, — говорил он матери в последний вечер перед отъездом.

А внутренний голос его успокаивал: «И уж точно свалю из этого дурдома: Оксана — Света, а теперь — еще и Жека. И вообще, никакой я не преступник и нечего зря чесать. Уеду в столицу, и все уляжется. Я не в розыске и из-под стражи не сбегал. Искать меня никто не станет. И по-моему, со Светкиной заявой — все чихня. Я ее не насиловал и есть свидетель — это шлюшка Марго. А что там Оксана замутила — это ее проблемы, пусть сама их и разгребает. А то, ни фига себе, хату ей подтяни! Лоха, что ли, нашла? Жаль только, что с Женей как-то непонятно получается, нехорошо. Все-таки, он друг. Но, другого выхода нет. Надо уезжать, а там — время покажет.»

Примерно такие же невеселые мысли не давали покоя и Жене. Возвращаясь на попутке домой, он пытался взять себя в руки. И спокойно обдумать все события, которые произошли во время их с Хруней поездки в село Привольное.

«Так. Когда Вадим вошел в магазин, он увидел Свету, и, похоже, они одновременно, узнали друг друга. Это плюс. Но их встреча не принесла радости обоим, а, наоборот, они старались не разговаривать. Это минус. Какой вывод из этого следует? Значит, их связывают какие-то неприятные воспоминания. И причем, они стараются все от меня скрыть? Почему? Между ними что-то было? Неясно. И потом, этот Иван. Его вообще трудно понять. Сначала он уехал по своим делам. Потом неожиданно рано вернулся, не в лучшем расположении духа. Хотя это его проблемы. Зачем он заходил в магазин? Значит, Иван тоже знает Светлану. Но это, естественно, ведь мы же вместе работаем в одной больнице. А раз так, то на ее территории, даже чисто случайно, мельком, за определенный период, можно встретиться, хоть однажды, с любым сотрудником. Тогда почему Ваня резко уехал, хотя мы вообще так не договаривались? А с ним еще и Хруня сорвался. Бардак какой-то получается», — у Жени не было желания все это вспоминать. А особенно, последний разговор со Светланой, который оставил у него на душе неприятный осадок.

После того, как машина Ивана отъехала, увозя Хруню в город, Женя занес по одной несколько коробок, составляющие комплект спутниковой антенны, в магазин. Но продавца на месте не оказалось. Светка зашла к себе в подсобку и оттуда не выходила. Это не предвещало ничего хорошего.