Перстень Ивана Грозного

— Да нормально у нее все было с сердцем! — отмахнулся Лебедкин. — Врач же сказал. Ее утром нашли, так что никаких посмертных изменений не было. Там дядька опытный, сразу бы понял, что не так. В легких вода, стало быть, утонула. И вода, кстати, в озере не такая уж и холодная была, июнь месяц все-таки, а не апрель. Нет, что-то тут не то…

— Кстати, все хотела спросить, отчего та база так называется — «Теремок»? Там озеро да деревья вокруг.

— А, там раньше детский санаторий был, назывался «Теремок». Старое здание развалилось совсем, ну, кто-то выкупил участок, понастроили маленьких домиков, или коттеджей, а название старое оставили, потому что при въезде уж больно красивая вывеска. Из дерева вырезал какой-то умелец еще при советской власти. Нет, ну что-то там не так с «Теремком» этим!

— По-моему, Петя, ты дурью маешься, — кротко сказала Дуся. — И себя изводишь, и потерпевшей успокоиться не даешь. Время только зря тратишь. Ты от этого дела скоро совсем обалдеешь и заговариваться начнешь. Вот, после того, как дело серийного маньяка раскрыли, начальник наш на повышение пошел, нам — премия, а тебе еще и путевка в Сочи. А ты не поехал, а почему?

— Сестре путевку отдал, она совсем замоталась со своей семейкой, да муж ее извел, вот я и предложил. Лети, говорю, отдохнешь там, а они тут без тебя обойдутся.

— Ну и как они, обошлись? — Дуся уже догадывалась, какой будет ответ.

— Обошлись, — криво усмехнулся Петр. — Только пока она две недели отдыхала, муж тут себе другую бабу нашел. И ушел к ней. Вообще у них давно все плохо было, сестра уж извелась вся.

— Так, может, и к лучшему?

— Ага, а сестра теперь меня во всем обвиняет. Если бы, говорит, не ты со своей путевкой, муж бы не ушел. Вот так. Делай после этого людям добрые дела…

— Ладно, Петя, — Дуся погладила напарника по руке, — все утрясется. А у нас с тобой, между прочим, дел невпроворот, вот как наедет на тебя начальство…

Напарники переглянулись и дружно вздохнули.

С начальством все было неясно. Прежний начальник полковник Медведкин был не то что бы хороший, но привычный. Даже капитан Лебедкин заранее знал все, что он может сказать или сделать, а уж Дуся вообще видела его насквозь. Надо сказать, что к Дусе Медведкин никогда не цеплялся.

После успешного раскрытия крупного дела серийного маньяка полковник пошел на повышение. А им через некоторое время прислали человека со стороны.

Сказать, что он был полной противоположностью полковнику Медведкину — значит, ничего не сказать.

Новый начальник был вообще ни на кого не похож. Был он относительно молод — нет еще и сорока, но это можно было заключить только по внешнему виду — довольно быстрые движения, легкая походка, прямая спина. По лицу же сказать ничего было нельзя.

Лицо нового начальника было непроницаемо, как дверца холодильника, причем всегда. Разговаривал он негромким, тусклым, невыразительным голосом, вежливо, но холодно, слова выговаривал четко. Глаза смотрели прямо на собеседника, но ничего не выражали. Полковник Медведкин орал и грозил провинившемуся небывалыми карами, если же хвалил, то от души, похлопывая по плечу и пожимая руки. Такое, правда, бывало нечасто, но все же… все же было в нем что-то живое, человеческое.

Этот вообще не проявлял никаких эмоций. Подчиненных называл на «вы» и по фамилии. Всегда был чисто выбрит, и прическа — волосок к волоску. Одевался в хорошо сшитые костюмы, рубашка всегда свежая и галстук в тон. Ничего кричащего и безвкусного, а также никакой индивидуальности.

Машина у него была своя, новая и дорогая. В новогодние каникулы он ездил кататься на лыжах в Красную Поляну.

Сотрудники терялись в догадках, откуда взялся этот тип. Никто про него ничего не знал, даже вездесущая секретарша Верка недоуменно пожимала плечами.

Было такое чувство, что новый начальник взялся ниоткуда, вот просто вытащили его из коробочки, где он до того хранился, обложенный ватой, — такого чистенького и застегнутого на все пуговицы — и определили в кабинет Медведкина. Верка смотрела свысока и собирала вещи, рассчитывая, что Медведкин возьмет ее собой.

Верка была хамка и раздолбайка, но все же своя в доску, Дуся отлично с ней ладила. Однако Медведкину, видимо, надоел Веркин характер и внешний вид, и он взял себе в приемную кого-то поприглядней и повежливей.

В конце концов, Верка все поняла и уволилась сама, сообразив, что в противном случае ее просто выгонят, а на ее место новый начальник посадил старую грымзу Софью Павловну. Она навела в приемной идеальный порядок и на всех без исключения сотрудников смотрела с нескрываемым презрением.

Сотрудники затаились, решив выждать, только капитан Лебедкин пытался добиться у начальства понимания по поводу дела об утопленнице. И вышел в полном недоумении.