Перстень Калиостро

– Так вот, вела она тогда это дело не до конца. Забрали у нее, якобы долго тянула, и дали молодому, вот, вы знаете, даже фамилию его забыл. В общем, он уже давно в прокуратуре не работает. Звоню я Громовой и спрашиваю, не знает ли она что про Шпикача, потому что официальный запрос не хотел я сам делать. И как вы думаете, что эта грымза мне отвечает? «Что, – говорит, – дражайший Вадим Вадимович, совесть вас мучает, или Шпикач угрожал, когда из зоны вышел?» Я оторопел прямо, а потом и говорю, что ничего не случилось, просто случайно в компьютере на это дело наткнулся, вот и решил узнать, а почему, собственно, Шпикач мне угрожать должен? А потому, говорит Громова, что закатали Шпикача на пять лет совершенно безвинно. Что он личность несимпатичная, это факт, но за такое не сажают. Потому что у нее, у Громовой, были очень большие сомнения тогда, пять лет назад, насчет того, что Шпикач свою сожительницу из ревности прирезал. Не такой это был человек, уж она-то за тридцать лет без малого на убийц нагляделась. Да и улики только косвенные, и с теми, если как следует поработать… А вы, говорит, Вадим Вадимович, особо разбираться не стали, сразу уцепились за убийство из ревности, вот парню и впаяли срок.

– Неужели она права? – не подумав, воскликнула Надежда.

– Да какое там! – досадливо ответил адвокат. – Просто обижается, что отодвинули ее от этого дела, поручили более молодому. Они, старики, всегда такие обидчивые, все им кажется, что только они правы, и против них интриги плетут…

– Так куда же я вас втянула? – напомнила Надежда.

– Вот как раз до этого дошел. Только хотел я с Громовой распрощаться, как эта фурия вдруг и говорит такое. Вы, говорит, не беспокойтесь, Вадим Вадимович, насчет Шпикача. Он угрожать вам больше не будет. Потому, говорит, что находится он в данное время в морге, что в больнице при кафедре судебной медицины. Нашли его труп третьего дня за городом совершенно случайно. Опознали по отпечаткам, они в картотеке есть. А по лицу опознать было никак невозможно, очень изуродовано, и на всем теле следы пыток. Так что дело это она по старой памяти себе взяла.

«Вот тебе и здрасте!» – мелькнуло у Надежды в голове.

– Еле-еле я от нее отвязался. А вам, Надежда Николаевна, настоятельно советую: выбросите Шпикача из головы и держитесь от всего подальше. Знаю характер ваш неугомонный, но сдержитесь на этот раз. История скверная, Громова говорит, уж она всякого повидала, но такое, что со Шпикачом сотворили, – это, говорит, жуткое дело, смотреть невозможно. Тут я ей верю…

Надежда осторожно положила трубку.

Вот как, значит, Шпикача больше нет в живых. А она со своими расспросами чуть не попала на заметку в милицию, хотя сама лично не имеет к этому делу никакого отношения. Захотелось ей, видите ли, выяснить тайну гибели Ларисы Гусаровой.

Но как же теперь все бросить? Ведь Маша с сыном совершенно одиноки и беспомощны.

Начнем сначала. Кто убил Шпикача? Очевидно, те же люди, от которых он в свое время, пять лет назад, спрятал фотографию в альбом. Те же люди, которых он по наивности вздумал шантажировать фотографией. Похоже, что именно они устроили ему пять лет зоны за убийство, которого он не совершал. Старая рабочая лошадка Громова нутром почуяла тогда неладное, вот ее и убрали. Заменили молодым следователем, которому все, как говорится, до фени. Он и оформил быстренько Шпикача на убийство, а самый гуманный суд в мире дал всего пять лет, тут уж Шиманский руку приложил. Но Шпикач оказался парнем крепким, выдержал пять лет зоны, озверел только маленько. Потому что нормальный человек разве будет вместо приветствия сразу ножом в сердце тыкать, как это Шпикач сделал в квартире у Маши?

Значит, вернулся Шпикач из зоны и сразу бросился на поиски фотографии. Во-первых, чтобы отомстить, а во-вторых, чтобы денег заработать, кому ж после зоны деньги не нужны? Вот интересно, кому он хотел продать фотографию? Если самой Гусаровой, то где она находится? Что вообще с ней самой случилось? Допустим, могла уехать за границу под чужим именем, но тогда фотография эта становится абсолютно бесполезной. Определенно, в этом деле замешан муж Гусаровой.