Перстень младшего Бога

– Кирюша, я танцевать хочу! – весело рассмеялась я, поймав испуганный взгляд бога.

– Милая, да я в жизни ваши танцы не танцевал, и свои не танцевал. Ты меня перед всеми хочешь опозорить! – Кир попытался вырвать пальцы из моих цепких ладоней. Да вот только у него ничего не вышло.

– Желание беременной жены закон! – нашла  я самый весомый аргумент. – И зал абсолютно пустой. Позориться не перед кем!

– Тогда не жалуйся, что я тебе ноги отдавил, – криво ухмыльнулся бог.

– О, это надо слишком сильно постараться! – я понимала, что в современном медляке такое практически сделать невозможно. Сложила ладони мужчины на своей талии, обхватила его шею руками, прижавшись всем телом, и прикрыла глаза, устроив голову на широком плече бога. – Просто медленно покачивайся под музыку и переступай ногами!

Кир быстро сообразил, что к чему, крепче прижал меня к своей груди и тоже прикрыл глаза, решив получить удовольствие.

Когда же смутно знакомый голос произнес:

– Опаньки, какие люди и без охраны! – мы дружно вздрогнули и развернулись к источнику звука. Возле входа в зал стоял господин Маркелов-старший, который Олег Анатольевич, в сопровождении двух охранников. – Кира, я тебя предупреждал, чтобы ты мне дорогу не переходил! А ты старика не послушал.

– Олег Анатольевич, вы что-то путаете. Вы с Киром не можете быть знакомы! – возразила я, с любопытством разглядывая бывшего мэра.

– И бабу свою убери, ели хочешь, чтобы она жива осталась! – нам угрожают. Да мы вас сейчас! И запоздало вспоминаю, что в пьяном виде бог лишается магии. Совсем…

Мэр делает знак охраннику, тот достает пистолет, очень похожий на игрушечный. Но судя по раздавшемуся хлопку, игрушкой оружие не было. И вижу, как в замедленной съемке, что тело любимого оседает на пол, а с левой стороны груди расползается кровавое пятно…

– Мальчики, уходим! – отдает короткую команду Маркелов. И компания спешно покидает ресторан. Я понимаю, что никого из обслуживающего персонала рядом нет. И скорую вызвать некому. Да и поможет ли скорая, когда из раны хлещет как из фонтана, а губы викинга синеют.

– Кир, Кирочка! – кидаюсь я к упавшему телу. Но что ему мои стенания? Помочь в такой ситуации я точно не смогу. И в этот миг я понимаю, что выход у меня лишь один. Я срываю с шеи Рин–ав–Инскирь, вкладываю его в руку умирающему мужчине и шепчу ритуальные слова…

– Я отпускаю тебя… Я отпускаю тебя… Я отпускаю тебя… – я шептала словно заведенная, стоя перед распластанным телом на коленях и вытирая со щек слезы. Кир в какой-то момент открыл глаза, как мне показалось, удивленно на меня посмотрел, а затем покрылся сизоватой дымкой и медленно растаял.

Надеюсь, что мой любимый мужчина, отец моего ребенка уже в Алигале. Там в его вотчине к нему должно вернуться бессмертие, и он продолжит свою жизнь. Надеюсь, и Маркелов от меня отстанет. Зачем ему полоумная беременная тетка, свидетель убийства Кира? Только я так и не поняла, а чем ему викинг помешал? А вдруг меня решат убрать как свидетеля убийства?

В животе резко похолодело. И страшно было не за себя, а за тот маленький комочек, который рос внутри меня и который я бесконечно любила. Увы, расти он будет без отца. Я ему расскажу, какой это был прекрасный мужчина. Наверное, совру, что был летчиком… А тот киллер, если бы хотел, и меня убил бы сразу.

– Скорая? Это ресторан «Фрау Мюллер», у нас посетительнице плохо стало. Да, упала на пол. Сейчас в сознании, но не встает. Нет, не пьяная. Одна пришла. Ей помочь некому.

До меня запоздало дошло, что разговор ведется обо мне. А вот о том, что пару минут назад здесь лежало простреленное насквозь тело, никто не упоминает. Господи, как хочется спать!

Второй раз, когда я открыла глаза, уперлась взглядом в высокий белый потолок. Это был не мой потолок!  Перевела взгляд на входную дверь. И дверь была не моей. Но в нее заглянуло личико девушки в маске и куда-то крикнуло:

– Иван Сидорович, здесь Звягинцева в себя пришла!

Не успела я оглянуться, как возле меня появились люди в белых халатах и начали что-то усердно делать, трогая мое бедное тело.

Подошел мужчина, тоже в маске. Но глаза его я запомню на всю жизнь. Голубые, грустные. Чем-то похожие на глаза моего Кира. Только мешки под ними говорили о том, что хозяин далеко не молод. Доктор взял меня за руку и посмотрел на часы.

– Пульс проверяет! – мелькнуло в голове.

– Иван Сидорович, у больной давление 110 на 70, пульс 60, – неожиданно рассмеялась женщина, стоявшая рядом и мерившая мне давление тонометром. – А вы все по старинке.

– Зиночка, я рукой не только пульс слышу, но и эмоции и душевное состояние пациента! – в голосе доктора послышалась улыбка. – Что же вы, Ирина Витальевна, себя до такого состояния довели? В вашем положении нужны исключительно положительные эмоции. А из-за чего вы расстроились? Сумочку очередную не смогли себя купить? Так она того не стоит, поверьте старику.