Перстень на пальце

В этот миг Вадик, почувствовав, что внимание преступника переключилось на Корозова, неожиданно для всех бросился на пол, здоровой рукой схватил ближайший к нему пистолет и развернулся, чтобы всадить пулю в бандита. Но тот опередил. Отвернувшись от Глеба, стремглав кинул руку с пистолетом вниз и, не меняя выражения лица, хладнокровно выстрелил. В ту же секунду Корозов обрушил свой кулак ему на голову. Парень громко хрюкнул, выдохнул воздух и рухнул животом на Вадика. На него тут же накинулись. Скрутили. Надели наручники. Вадик был жив. Ему оказали первую помощь и вызвали «Скорую помощь».

Очнувшись, преступник с пола исподлобья зло посмотрел на Корозова. Такой поворот событий стал для него неожиданным. Отвернулся всего на миг, но этот миг превратил его в ничтожество. Между тем, по нему виделось, что в его глазах страха не было. Какая-то обреченная уверенность в себе, готовность сопротивляться. Редкий экземпляр, пронзило мозг Глебу, раскрутить его будет трудно, держать надо на цепи, иначе укусит, молодой, но уже головорез. Глеб хотел сказать охранникам, чтобы связали парню ноги, но тут в дверном проеме из прихожей показалась Ольга, и он переключил внимание на нее, сказав:

— Не волнуйся, Оля, здесь все нормально.

— Шумно у вас тут, — обронила она, останавливаясь.

— Щенок тявкать научился! Вот пришлось показать, кто в доме хозяин! — ответил он, кивая на преступника.

Скосив глаза на женщину, парень никак не отреагировал на слова Корозова, лишь по лицу проползла недобрая ухмылка. Ольгу от нее покоробило, ведь совсем недавно она принимала этого парня за врача, беседовала с ним, как с врачом, прислушивалась к его советам и верила, что это советы доктора. А что получается на поверку? Очень просто. Он определенно смеялся над нею, как над дурой, когда она развешивала уши перед его белым халатом. От этих мыслей так тошно становилось на душе, что выть хотелось. Вот теперь пусть сам почувствует себя идиотом. А еще хотелось услышать, что он искал в их квартире? А Глеба, помимо этого, мучил вопрос, кто его послал и как удалось преступнику так быстро проникнуть внутрь и обойти сигнализацию? Впрочем, это уже не удивляло, не впервой случается.

— Когда меня увели отсюда, я сразу позвонила Исаю. Он едет. Не знаю, стоило ли это делать? — виновато глянула на мужа Ольга.

— Все правильно сделала, — одобрил Глеб. — Подкрепление никогда не бывает лишним. Хорошо, что на этот раз обошлось.

Раненый охранник на полу застонал. Ольга всплеснула руками:

— Боже мой, да что же он на полу лежит? Перенесите его на диван.

— Не надо его трогать до приезда «Скорой», — сказал охранник с широким затылком и узким подбородком, в легкой безрукавке поверх лиловой рубашки. — Под голову ему подсунули подушку с дивана, на раны наложили бинты. Сейчас прибудет врач, он лучше знает, что делать дальше.

Придвинув к себе стул, Корозов сел на него и склонился над бандитом. Тот полусидел, опираясь головой и плечами на стену. Дергал перед собой руками, схваченными на запястьях наручниками. На лице кровоточила ссадина. Сбоку от него с травматами в руках стояли два охранника. Пистолет преступника лежал на журнальном столе в целлофановом пакете. Парень изредка зыркал в сторону журнального стола, точно прицеливался, как ему лучше добраться до своего оружия. Глеб спросил:

— Ну, как, приятно на собственной шкуре испытать действие басни Крылова? Не правда ли, великий баснописец бьет не в бровь, а в глаз?

Раздув ноздри толстого носа, парень буркнул:

— Это не конец басни, Корозов. Она для тебя только начинается.

Насупившись, Глеб упер кулаки в колени, сменил тему:

— Расскажи мне лучше про себя! Кто ты? Как зовут? — и уточнил. — Не кличут, а зовут. И еще про того, кто отправил тебя шакалить в моей квартире!

— Шакалить — это грубо, — дернулся парень. — Неприменимо ко мне. Я все делаю сам. От начала до конца. Вот и кумекай, как мое имя!

— Ты что-то перепутал, парень, — нахмурился Корозов. — Я разгадками ребусов не занимаюсь. Ты сам скажешь! — глянул на охранников. — Выверните у него карманы!

Быстро его обыскали. Из карманов брюк вытащили горсть украшений Ольги. Из внутреннего кармана куртки под белым халатом достали небольшой нож. На лице Глеба плавало плохо скрываемое недовольство, ибо охранники то ли в спешке, то ли от радости, что хомутали преступника, замешкались и не сделали того, что обязаны производить в первую очередь: обыскивать преступника. Горсть украшений Ольги, изъятая у бандита, привела Глеба в изумление:

— Э, да ты обыкновенный мелкий шкодник! — сказал он. — Золотишком промышляешь! Только вот стрельба из пистолета — это уже мокрое дело! Зачем? — Корозов повернулся к Ольге, головой показал в сторону журнального стола, на который охранник положил украшения. — Проверь, все твои?

Просмотрев, она схватилась за голову, подтвердила:

— Все мои. Как он их нашел? Они лежали не на виду.

— Профессионал, — поморщился Глеб, всматриваясь в лицо преступника, спросил у него. — Стоило ли так рисковать ради этих побрякушек? Стоило ли стрелять в человека, чтобы унести это с собой?