Перстень отравителя

– Да что ж вы творите, мухоблуды вы эндакие?! Место секретарское – лицо конторское, голова офисная, а вы тут рассвинячились!

– Дедушка, я все уберу! – вскочила Арина. – Мы доели уже, сейчас ни соринки не останется!

Оставив старика наводить порядки, Феликс прошел в свой кабинет и сбросил пиджак на стул. Пиджак соскользнул со спинки, упал на пол, но мужчина этого и не заметил. Нарастающее напряжение сжимало виски и ребра, словно некто встал сверху и давил сапогом на грудь. И это не имело отношения к голоду, это вновь напомнила о себе никак не желающая завершаться адаптация организма к препарату «Фелис-1».

Мужчина рывком выдвинул нижний ящик стола, из глубины с грохотом выкатились кокосовые орехи. Из среднего ящика Феликс достал бутылку вина, наполненную до половины, из верхнего – винный кубок. Разломав скорлупу, он слил молоко в бокал, добавил вина, выпил пару глотков и перевел дух. В этот момент в дверь кабинета тихонько постучались.

– Входи, Гера! – Феликс отошел к окну с пустыми клетками и развернулся спиной, чтобы не было видно его искаженного лица и бокала с красной жидкостью.

Парень вошел в кабинет с несколькими листами распечатанного текста в руках.

– Вот все, что смог найти в открытом доступе касательно строительной фирмы «Монолит». Фирма была зарегистрирована почти десять лет назад и все это время выполняла заказы по строительству жилых и культурных объектов Министерства обороны. По имени, фамилии, отчеству никаких данных, кроме домашнего телефона, и то это по старым базам поднял – сейчас у номера другой владелец.

– В сводке новостей говорилось о гражданской жене.

– Ничего не нашел. О ней нигде не упоминается.

– А по Беспалову что?

– Тоже практически ничего, – Гера прислонился плечом к дверному косяку, глядя в спину Феликса. Сегодня на нем была рубашка оливкового цвета. – Человек с таким именем-отчеством упоминается в статье какой-то областной газеты – репортаж с открытия музея боевой славы в Вязьме, среди почетных гостей полковник запаса Беспалов Григорий Олегович.

– Что ж так мало? – Давление на грудную клетку немного ослабло. Феликс поставил бокал на подоконник и развернулся к парню.

– Если люди не медийные персоны, не сидят в социальных сетях, не ведут блоги, о них мало что можно узнать из интернета, – пожал плечами Гера.

Внезапная волна внутреннего озноба застала Феликса врасплох и заставила поморщиться. Герман по-своему это истолковал:

– Я сегодня же придумаю, через какие источники можно собрать данные. Уж в наше время раздобыть информацию о человеке и без интернета не составляет большого труда.

Феликс снова поморщился в ответ и схватился за край стола. Волны обжигающе холодного озноба накатывали одна за другой, словно сотни крошечных коготков взялись изнутри разделять плоть с костями, мешая дышать и говорить.

– Феликс, с тобой все нормально? – Гера смотрел то на его смертельно бледное лицо, то на валявшийся на полу пиджак.

Мужчина кивнул, тяжело опустился в кресло и попытался расстегнуть вороник рубашки, но дрожащие пальцы никак не могли нащупать пуговицы.

– Дай помогу, – не дожидаясь согласия Феликса, Гера расстегнул его рубашку до ключиц. Под тканью старым золотом блеснула цепь искусного, если не сказать причудливого плетения. После парень взял с подоконника кубок с недопитым вином и поднес мужчине. – Выпей, пожалуйста.

Едва удерживая бокал в руке, Феликс осушил его в пару глотков.

– Налить еще?

Директор отрицательно качнул головой и едва не поставил кубок мимо стола, но Гера успел его подхватить. Затем парень поднял с пола пиджак, отряхнул и повесил на спинку кресла.

– Феликс, скажи, что сделать? Может, врача вызвать?

– Не надо, – с кривой ухмылкой выдавил тот, – сейчас пройдет.

Немного отдышавшись, он сказал:

– Во сколько у нас встреча с твоей подругой?

– В семь, но можно перенести на другое время или день.

– Нет, пусть будет сегодня в семь. Как раз агентство закроем и поедем. Позови Никанора, если он в секретарской уже прибрался.

– Хорошо, сейчас.

Оставив листы с текстом на столе, Герман вышел из кабинета. Озноб постепенно отпускал, сменяясь слабостью и головокружением. Феликс вытянул ноги, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. Сердце напомнило о себе парой глухих ударов и замолчало вновь. Отчего-то захотелось посмотреть на фотографию Дааны, стоявшую в рамке на столе, словно взгляд на ее живое изображение мог ускорить избавление от этого шаткого, почти беспомощного состояния. Но тяжелые веки не желали подниматься.

Тут явился Никанор и с порога поинтересовался:

– Чего сердешный желает?

– Положи и эти бумажки в папку, – не открывая глаз, Феликс движением подбородка указал на лежащие на столе листы.

– Моментом организуем. – Послышался бумажный шелест.

– А прояснилось еще что-нибудь? Что покойничков-то связывает окромя ядовитых колец?

– То, что все они мужчины приблизительно одного, пенсионного возраста.

– Богатенькие?

– Пока не ясно, но, скорее, среднего достатка, не нищие, но не олигархи. И двое из них, видимо, бывшие военные.

– И кому они сдались, эти пенсионеры, травить еще их так хитромудро?