Перстень отравителя

К этому моменту Валентин уже закончил переговоры и поделился свежей информацией, полученной от своего бывшего командира. Оказалось, такие медали выдавала кубинская сторона своим соратникам из других стран во время конфликтов в Эфиопии, Анголе, Никарагуа и еще в десятке мест по всему земному шару.

– Однако… – Феликс вперил тяжелый взгляд в стоявший на подоконнике пышный цветок, и Герману показалось, что от этого его зеленый друг даже поежился.

– Ты погоди, – сказал парень, – дай мне разобраться с деревом, глядишь, и сузится круг поисков.

– Давай, разбирайся поскорее. Теперь вот что я собираюсь сделать, – Феликс потер переносицу, затем глаза, ощущая неприятное чужеродное присутствие линз, которые он забыл снять. – Хочу удостовериться, что все эти пожилые люди между собою знакомы, связаны, что нет в этих убийствах какого-то невероятного совпадения.

– И как? – поинтересовалась Алевтина. Все это время женщина внимательно слушала, от волнения теребя брошку-камею на груди. – Что будешь делать?

– Собираюсь отыскать Николая Игнатьевича, если повезет – живым и здоровым. Недавно мне звонила приемщица ломбарда, сказала, что видела его, показала, откуда он шел. Когда Гера считывал информацию с ломбардного растения, он указал то же направление. Возможно, где-то поблизости Николай Игнатьевич живет или работает. Шанс, конечно, призрачный, но он все-таки есть. Так что предлагаю всем нам пройтись, прогуляться немного, тем более что погода прекрасная и жаль просиживать такой день в офисе. Пора учиться работать в команде, вот сегодня и начнем. Заодно и сфотографируетесь на удостоверения детективов нашего агентства. Никанор, ты на хозяйстве остаешься.

– Не имею возражений, – довольно крякнул старик, которому совершенно не хотелось прогуливаться. – Уберусь пока, а то пылищи уже навалило.

Коллектив потянулся из офиса, а Феликс чуть задержался и поманил Никанора.

– Пока нас нет, тебе задание. Возьми перстень из пакета, смотри только аккуратно бери, двумя пальцами за края дужки, ничего больше не касайся, и разнюхай, что на нем за отрава.

– Ладно, – нехотя ответил он и проворчал: – Когда ж только кончатся эти кольца проклятущие!

– Скоро, вот увидишь, совсем скоро, – Феликс похлопал секретаря по плечу, прихватил со стола рисованный портрет Николая Игнатьевича и пошел следом за детективами.

День на дворе и впрямь стоял чудесный: прозрачный, солнечный, звенящий. И воздух лился на удивление душистый, загородный, пахнущий желтеющими листьями и влажной землей. В такой день хотелось праздно бродить по улицам, улыбаясь незнакомым прохожим, и меньше всего хотелось размышлять о чьем-то коварстве, копаться в чьих-то жизнях и смертях, но сотрудники агентства «ЭФ» были решительно настроены отыскать своего героя, положившего начало первому расследованию.

По пути к зданию с ломбардом попался небольшой фотосалон, обещавший срочные фото на любые виды документов. Феликс отправил команду фотографироваться, а сам остался на улице, сказав, что снимется в другой раз, сейчас на нем рубашка неподходящего цвета, начальству полагается белая. На самом деле проблема была, конечно же, не в рубашке. С момента изобретения фотографии и позже, когда снимок стал неотъемлемой частью документа, удостоверяющего личность, Феликсу приходилось прибегать к массе ухищрений, чтобы оказаться запечатленным на негативе. На лицо он наносил слой театрального грима, на волосы – масло, в глаза закапывал сок белладонны, все это давало пусть краткосрочный, но эффект видимости на пленке. В нынешнем своем положении Феликс не был уверен, что получится на фотографии без этих уловок, а пугать фотографа и вызывать лишние вопросы у сотрудников не было желания.

На все про все ушло от силы минут двадцать, и вскоре детективы присоединились к своему директору. Они возобновили путь, прошли мимо дома с вывеской «Ломбард», завернули за угол и оказались у дороги.

– Вон там приемщица видела Николая Игнатьевича, – Феликс указал на противоположную сторону тротуара. – Шел он туда и оттуда.

Мужчина жестом прочертил траекторию.

– Да, – подхватил Герман, – и в тот раз он шел по улочке от тех же домов.

Молодой человек указал на песочно-желтые коробки многоэтажек.

– Давайте посмотрим, куда нас приведет эта улочка, – произнес Феликс, вынимая из кармана пиджака сложенный вдвое портрет пожилого мужчины. – Человек в возрасте, ходит пешком по одному и тому же маршруту. Это должен быть очень короткий маршрут.

– А если там автобусная остановка или выход к метро? – сказала Алевтина. – Что тогда? Будем ходить по дворам и показывать картинку жильцам?

– Именно, – кивнул Феликс. – Размножим и будем показывать.

– Эх, а у меня туфли на каблуках, – Аля поправила прическу и вздохнула. – Знала бы – взяла шлепанцы.

– Держать сменную обувь в офисе не возбраняется, – невозмутимо ответил Феликс.

– Я могу и босиком ходить, – пожала плечиками Арина, – привыкла в деревне.

– А вот это возбраняется.