Перстень отравителя

К окончанию университета «семейство» обо мне и вовсе перестало вспоминать, войдя во вкус городской жизни. Все средства они тратили только на себя, я жил на университетскую стипендию, иногда готовил к экзаменам будущих студентов – мне хватало. Пару раз я прогуливался возле своего дома, видел тетю Наиму, но она меня не узнавала. Однажды дождался, когда они все уехали, и зашел в дом. Ключи у меня были, замки они не меняли. Долго ходил по комнатам – все изменилось просто до неузнаваемости. Они массу усилий приложили, чтобы избавиться от духа прежних хозяев, чтобы даже воспоминания о моих родителях сделались ничтожными и жалкими. И вот тогда я ощутил это, Анубис, почувствовал, как во мне вскипает ярость. Словно спекшаяся кора земли треснула и обнажилась воспаленная лава. Все, что мне нужно, все, что я буду делать дальше, пришло мне во всей полноте и открытости, будто развернулся перед глазами древний папирус с подробным, ясным текстом. Спустившись в подвал, я обнаружил свои сокровища нетронутыми, туда так никто и не додумался заглянуть. Я взял все, что смог унести, и ушел с твердым намерением больше никогда не возвращаться в свой дом до тех пор, пока мои опекуны живы.

– И как долго они прожили после твоего визита?

– Тетя Наима три месяца, а дядя полгода – его яд действовал медленнее, мне хотелось, чтобы он сполна насладился своим мучительным угасанием. Рассказать, как я это сделал?

– Не стоит, думаю, тебе и самому неприятно об этом вспоминать.

– Опять ты прав. Мне почему-то и впрямь было тошно даже думать об этом, хотя, казалось бы, я должен торжествовать и наслаждаться чувством облегчения.

– А что же девочка Алоли?

– К тому моменту ее давно уже выдали замуж, у нее была хорошая семья и маленькая дочка. Я никогда больше не напоминал ей о себе.

– Потом ты закончил университет, вернулся домой, выбросил на свалку вещи опекунов, все, до последней нитки. Но лава продолжала обжигать нутро.

– Да. И это был неутолимый жар. Но я надеялся все-таки его погасить. Дальнейшее тебе известно.

Феликс смотрел на его лицо, словно срисованное с древнеегипетских фресок с изображениями фараонов, разглядывал ясные глаза с длинными густыми ресницами, которым бы позавидовала любая девушка, черные с сильной проседью волосы, с которыми поработала рука дорогого парикмахера, чистейший, ясный лоб, не отягощенный тревогами и сомнениями.

– Ты хирург?

– Нейрохирург, – поправил Хатем. – Доктор наук Каирского медицинского университета.

– Надо же, – выдохнул Феликс, не скрывая сожаления. – Такой потенциал! Доктор Фансани был прав, у тебя настоящий талант. Твоя мумия – просто шедевр, блестящая работа. Сам создавал?

– Конечно! – с гордостью ответил мужчина. – Шедевры создаются в одиночестве.

– Согласен. – Феликс перевел взгляд на пальцы его левой руки. В электрическом свете блистал золотой жук-скарабей. – Символ бога Хепри, созидательная сила солнца и возрождение в загробной жизни. Красивое кольцо. Давай меняться?

Брови Хатема удивленно приподнялись. Он посмотрел на свое кольцо, затем поднял взгляд на Феликса.

– Меняться?

– Да. Отдаю оба перстня Борха в обмен на твое. Или могу предложить любые другие кольца, о которых ты мог только мечтать.

Хатем улыбнулся, затем произнес:

– Согласен. Отдам свое кольцо в обмен на твое, – и он указал подбородком на сияющий золотом вензель в виде буквы «F» с рубиновым камнем в центре. – Не отвечай, Анубис, не надо. Ты не сможешь мне отдать свое кольцо, а я не смогу расстаться со своим. Твой перстень прирос к тебе так же, как и ко мне прирос мой скарабей. Но я благодарен за это предложение, большего и впрямь желать нельзя.

– Послушай, я могу тебе помочь, – в голосе Феликса зазвучали нотки, настраивающие на выход из мира воспоминаний и сближение с текущим моментом. – Содеянное тобою не удастся замять или скрыть, ты все-таки убил достаточно много людей. Но у меня есть кое-какие связи, я что-нибудь придумаю и даже знаю уже, что именно…

Улыбка Хатема застыла, становясь ухмылкой, открытое мальчишеское лицо изменилось на лицо хирурга с остро отточенными чертами, словно невидимые руки фокусника мигом поменяли маски.

– Хатем, прошу, только не уходи от меня, ты ведь так долго ждал момента этой встречи, – Феликс знал, что надо торопиться, но не шевелился, опасаясь, что тот среагирует быстрее. – Давай мы просто встанем и уйдем отсюда вместе. Обещаю сделать все возможное и невозможное, чтобы ты больше не оказался в клетке.

– А я в ней больше и так никогда не окажусь, с меня довольно, – Хатем опустил взгляд. – И ты прав, нам пора идти. Проводи меня домой, Анубис.

Феликс сорвался с места, но Хатем успел коснуться спинки золотого жука. Скарабей отпрыгнул в сторону, обнажая скрытый механизм, и крошечная игла вонзилась в кожу. Смерть наступила мгновенно.

Хатем замер, как сидел, уставившись остекленевшим взглядом в пространство. Феликс подошел к нему, коснулся двумя пальцами шеи и тихо произнес:

– Ты прав, мальчик, так будет лучше. Хорошего тебе путешествия, Хатем.

Глава 50