Перстень с трезубцем

– А-а, я знаю этого негодяя, – ответил Балинт, – это же барон Вадаш, теперь он открыто служит королю Австрии. Кстати он был недругом барона Йо, предав его австрийским дворянам, как впрочем, и нас с господином Габором. Раньше он не мог себе позволить смело передвигаться по Трансильвании, а теперь его можно увидеть разъезжающим по всему княжеству. Если б вы видели этого выскочку, говорят, он лишился одной руки. Он всем хвастает, что потерял руку при осаде турками Будайской крепости, а я знаю, при каких обстоятельствах ему оттяпали левую руку.

– Интересно, где-то я уже слышал это имя, – сказал заинтересованно граф Ласло, – а, не важно, и где же он потерял руку?

– Я слышал от уважаемых людей, что семь лет назад он разыскивал разбойника Вашара и наконец, обнаружив его, решил взять в плен, да волей судьбы встретился с турками в ущелье Дьердя Дожа, тогда барон едва остался жив.

– Да, я тоже слышал об этом сражении, турки были разбиты подчистую, но и Вашар погиб в том бою. Пусть ему земля будет пухом, вот какие люди нужны Венгрии – бесстрашные, отчаянные.

– Ой, не криви душой граф, этот Вашар не добрался до твоей казны, сейчас ты по-другому бы вспоминал о нем.

– Пусть как угодно его называют, но я преклоняюсь перед храбростью этого гайдука, разбить столько турок…

– Да, в том бою он действительно показал себя как герой, а не как разбойник, – согласился Балинт.

– А ранее, разве он занимался только грабежами? В сороковых годах Вашар напал на отряд турок, гнавших пленных венгров в Турцию, это случилось в ущелье перед Дубровицей, – граф Ласло отстаивал доброе имя Андора, – да мало ли было таких случаев? А награбленные турками богатства? Разве Вашар к себе в карман положил?

– А то куда же? – возразил Габор.

– Одного ты не знаешь Габор, что некоторые дворяне получили часть своих сокровищ обратно и королева с Мартинуцци остались довольны влившимися в их казну деньгами.

– Между нами, Михал, – тихо обратился к нему Балинт, – тебе, откуда это известно?

– Я был посредником передачи кое-каких богатств.

Габор и Балинт были удивлены признанием Ласло.

– А теперь подумайте над тем, что турок в ущелье Дожа было больше, чем повстанцев, да еще против них барон Вадаш выступил. Как Вашару удалось разбить их всех?

– Верно, – поддержал графа Балинт, – видимо у Вашара была действительно отчаянная голова, да и его ватага не мирилась с трусостью. Но мне все-таки кажется, что гайдук не из патриотических соображений нападал на дворян и турок. Если ты граф Ласло считаешь, что Вашар герой, то почему он не поднял крестьян на восстание, как это сделал Дьёрдь Дожа? Вашар только и делал, что оставлял отметины трезубца на лбах турецких начальников и знатных трансильванских дворян, – обратился к нему Балинт.

– Многих дворян, угнетающих крестьян, давно пора поставить на место, я поддерживаю действия гайдука, – защищал граф Ласло имя гайдука Вашара.

– Михал, но ведь ты тоже состоишь в числе именитых дворян, – возразил Балинт.

– Душой я всегда с простыми людьми, а не с теми, кто ищет разные выгоды от Габсбургов и турок. А что касается Вашара: просто он не успел собрать всех обездоленных под свое знамя. Да вы и сами прекрасно понимаете, что одними силами крестьян невозможно противостоять Габсбургам и Сулейману, здесь нужно сплочение. Разве сражение под Мохачем не доказало, что армия без народа – это еще не войско. Если бы весь народ поднялся в тот год, то вдарили по туркам так, что у них отпало бы желание нападать на наши земли. Так что Балинт, отвечаю на твой вопрос, будь наши дворяне ближе к народу, то не пришлось бы Венгрии оплакивать своих витязей после жестокого сражения под Мохачем. И пока такие предатели и негодяи, как Вадаш прислуживают нашим врагам, нам остается безропотно соглашаться с тем, что крестьян Венгрии и Трансильвании не перестанут набирать в армию Фердинанда.

– Да граф, действительно, ждите скоро у себя этого «героя Вадаша», будет ваших мужиков под знамена Габсбургских королей нанимать, – мрачно произнес Габор.

«Плетью бы его встретить, а лучше всего саблей», – подумал Михал, но вслух сказал:

– Я не стану наниматься, чтобы защищать родную Трансильванию, я и так могу отдать за нее свою жизнь, чует мое сердце, что скоро господа мы с вами будем стоять бок о бок на одном бастионе.

Дворяне дружно закивали. Граф поднялся, поблагодарил за гостеприимство и пошел к воротам, где его в нетерпении дожидались солдаты и, только что подъехавшие с базара жена с сыном.

Выехав на коне за пределы Темешварской крепости, Михал пересел в коляску. Он видел, как сын Лайош с нетерпением хочет поделиться с ним своими покупками.

– Ой, что это у тебя такое красивое? – Михал протянул руку к игрушке.

– Пап, это мне мама купила.

– И как ты назвал свою куклу?

– Это не кукла, – засмеялся Лайош, – это же мадьярский герой Вашар Андор.

Отец удивленно раскрыл глаза и с вопрошающим видом взглянул на Этель.

– Михал, ну ты же видишь, что деревянный человечек одет в черный доломан и на голове у него шапка с перьями, вот только повязки на лице нет.

– А почему именно Вашар, а ни пастух?