Перстень Тамерлана

Они забрались на самый верх, на площадку, опустив и тщательно заперев за собой все решетки. Замки оказались хитрыми; если б не было одного такого в музее, нипочем бы не удалось их закрыть.

Сверху открывался изумительный по красоте вид – изумительный даже сейчас, поздней осенью, можно себе представить, что творилось здесь благодатной весною. По всему периметру кишлак обступали яблоневые и персиковые сады, тянувшиеся шагов на сотню, за ними светлели пастбища, ручей с голубой прозрачной водой, с северной стороны виднелась бесконечная, поросшая саксаулом степь, уходящая к самому горизонту, далеко на юге угадывались какие-то строения… И какие-то мелкие, быстро перемещавшиеся точки. Раничев высунулся… И тут же нырнул обратно, едва не став жертвой пущенных снизу стрел.

– Метко стреляют покойники, – укрывшись у лестницы, пожаловался он Евдоксе. – Смотри не высовывайся.

– Не буду, – пообещала та и, немного помолчав, спросила:

– А почему – покойники?

– Да так, – уклончиво ответил Раничев. – Ты географию хорошо знаешь? Ну что здесь за города, земли?

– Про Мараканду слыхала от купцов, – подумав, отозвалась девушка. – Говорят, зело большой город. Еще есть Бухара и Сарай. Хотя Сарай – это в Орде.

– Да-а, не густо, – покачал головой Иван, соображая, а для чего он вообще затеял этот разговор с географией? Наверное, просто для того, чтобы отвлечь девчонку.

А та сидела, копаясь руками в каменной кладке, – минарет, видно, был построен давно, или просто раствора на часть площадки не хватило – или пожалели, или украли; камни, тяжелые серые булыжники, едва не вываливались. Что ж, можно кидать их вниз, на головы зазевавшимся. Толк? Ну разве что чисто моральное удовлетворение.

Снизу раздавались мерные удары. Затем послышался радостный крик – видно, осаждающие наконец-то проникли внутрь башни… И затихли – наткнулись на запертую решетку. Вот уж теперь попробуйте, повозитесь с бревнышком! Замучаетесь долбиться. Раничев мстительно улыбнулся. Прислушался, спустившись вниз, особо-то не выглядывал, знал – стреляли «басмачи» метко. И уж чего-чего, а стрел у них хватало. Постоял, послушал приглушенное бормотание – видно, советовались, – потом снова забрался наверх, выглянул острожненько. И вздрогнул от пронзительного вопля. Евдокся тоже испуганно подняла глаза, хотя, казалось, чего уж теперь бояться? Вопль повторился: дикий, заунывный и вместе с тем какой-то повелительный, зовущий. Не каждый сможет кричать с такой интонацией. Иван снова выглянул… и рассмеялся. Кричал забравшийся на старую чинару парень, по всей видимости, муэдзин. Совсем еще молодой, ему б очки да бородку убрать – ну вылитый зануда-отличник из какого-нибудь десятого «А»! А молодец, сообразил ведь! Начинался намаз, и толпа потянулась к мечети – у многих в ней был свой михраб – ниша для молитвы. Мечеть быстро поглотила почти всех, кроме пленников и воинов Кучум-Кума. Наскоро сотворив молитву, воины вновь принялись за дело. Нет, больше не стали пытаться выбить решетку бревном, а, собравшись небольшими группами, принялись ходить вокруг минарета кругами, словно бы патрулировали. При этом поглядывали наверх, словно бы беглецы могли улететь, как птицы. Раничев издевательски помахал им рукой, прикидывая: если броситься башкой вниз – наступит ли смерть сразу? Бандиты даже больше не стреляли, не тратили стрелы, и это сильно не понравилось Ивану, значит – задумали что-то. Но что? Ясно было – для того чтобы добраться до пленников, нужно пройти сквозь решетки. А как, коли они железные? Естественно, с помощью специалиста – сельского кузнеца – вон не его ли ведут, молодого мускулистого парня с большими клещами. Ну да… Плохо дело. Такими клещами он враз перекусит решетки. Ну, может быть, конечно, и не враз, но перекусит – точно. И никак ему не помешать, никоим образом, никакого оружия на башне нет, кроме снятых веревок. Что же, черт побери, делать-то? Неужели и в самом деле остался один выход – головой вниз? Очень похоже, что так. А не хотелось бы… Чего там Евдокия поделывает, все раскапывает камни?

– Камни… – вдруг осенило Ивана. Он обернулся к девчонке: – Молодец, девка! Давай-ка теперь вместе…

Камней хватило на две решетки. Тяжелые – Раничев утомился, таская, потом стал просто сбрасывать вниз – мощные, к ним еще бы раствора, и все – замурованы наглухо. Ну и без раствора легли неплохо, попробуй теперь доберись! На верхней площадке Иван с Евдоксей тоже припасли камешков… Для тех, кто рискнет сунуться снизу.

Снизу доносился противный металлический скрежет… Потом крик. Ага, думаете, что прорвались? А напрасно, напрасно!

Осаждавшие не стали дергаться дальше – сообразили быстро. Кучум-Кум махнул рукой и, подозвав одного из воинов, что-то быстро сказал. Тот радостно ухмыльнулся и поспешно унесся прочь от минарета. А потом, уже ближе к вечеру, на площади показались возы с сухим камышом и хворостом.

– Ай, как скверно-то, – увидев возы, покачал головой Иван. – Скверно… А противогазов, между прочим, у нас нет. Да и не поможет противогаз против дыма.