Перстень царицы Савской

– Когда этого бога, – повторил я, – уничтожат, племя Фэнгов, чьи предки, по их словам, сделали его, должно будет удалиться из этих мест, перейдя через большую реку, протекающую к югу от них. Я сейчас не помню названия реки, но полагаю, что это один из притоков Нила.

Я сказал ей, что мне представляется при создавшихся условиях наиболее целесообразным для ее народа постараться уничтожить идола. Македа засмеялась и ответила мне, что это невозможно, оттого что идол этот размерами с небольшую гору, и прибавила, что Абати уже давно потеряли всякую отвагу и предприимчивость и довольствуются жизнью в плодородной долине, окруженной горами, занимаясь рассказами о былом величии своего народа и споря из-за чинов и пышнозвучных титулов, пока не настанет, наконец, день Страшного Суда.

Я спросил, довольна ли она создавшимся положением, и она ответила: «Разумеется, нет», – но что могла она сделать, чтобы возродить свой народ, она, слабая женщина, последнее звено бесчисленной цепи правителей?

«Избавьте меня от Фэнгов, – добавила она с волнением, – и я дам вам такую награду, о которой вы никогда не мечтали. Древний пещерный город неподалеку отсюда полон богатств, которые собраны прежними властителями его еще задолго до нашего прихода в Мур. Нам эти богатства не нужны, оттого что мы ни с кем не торгуем, но я слыхала, что другие народы ценят золото».

«Мне не нужно золота, – ответил я, – я хочу только получить обратно своего сына, который находится в плену у Фэнгов».

«В таком случае вы должны начать с того, что поможет нам уничтожить идола Фэнгов. Разве нет средств сделать это?»

«Такие средства найдутся», – ответил я и попытался объяснить ей свойства динамита и других еще более сильных взрывчатых веществ.

«Возвращайтесь к себе на родину, – воскликнула она с волнением, – привезите это вещество и двоих или троих человек, которые умеют с ним обращаться, и я подарю им все богатства Мура. Только этим вы добьетесь моей помощи в деле освобождения вашего сына».

– Чем же все это кончилось? – спросил капитан Орм.

– Вот чем: они дали мне некоторое количество золота и провожатых с верблюдами, которых в буквальном смысле слова спустили вниз по тайной тропинке в горах для того, чтобы избежать встречи с Фэнгами, которые блокировали Абати и которых они ужасно боятся. Вместе с этим отрядом я пересек пустыню и благополучно добрался до Асуана. Путешествие продолжалось много недель. В Асуане я расстался с моими спутниками – с тех пор прошло около двух месяцев, – и они остались там ожидать моего возвращения. В Англию я прибыл сегодня утром, и едва я узнал, что вы живы, и получил ваш адрес, немедленно явился к вам.

– Зачем вы пришли ко мне? Что я могу сделать для вас? – спросил профессор.

– Я пришел к вам, Хиггс, оттого, что знаю ваш глубокий интерес к древностям и хочу дать вам случай не только разбогатеть, но и прославиться в качестве ученого, открывшего самые замечательные памятники старины, какие имеются в мире.

– А также превосходный случай оставить там голову, – проворчал Хиггс.

– Что касается до того, чем вы можете мне помочь, – продолжал я, – я хотел бы, чтобы вы указали мне человека, который понимал бы толк в взрывчатых веществах и взял бы на себя труд взорвать идола Фэнгов.

– Вот это сделать совсем нетрудно, – сказал профессор, указывая концом своей трубки на капитана Орма, и прибавил: – Он инженер по образованию, солдат и превосходный химик; кроме того, он говорит по-арабски и вырос в Египте – как раз такой человек, какой вам нужен, если только он захочет поехать.

Я подумал с минуту, потом, повинуясь некоему инстинкту, поднял глаза и спросил:

– Хотите ли вы отправиться со мной, капитан Орм, если мы сойдемся в условиях?

– Вчера, – ответил тот, слегка покраснев, – я ответил бы вам: «Разумеется, нет». Сегодня я отвечу вам, что об этом можно поговорить, при том условии, конечно, чтобы Хиггс тоже отправился с нами, и я попрошу вас разъяснить мне некоторые частности. Но я должен предупредить вас, что во всех трех ремеслах, которые профессор упомянул, я только любитель, хотя одно из них я знаю довольно хорошо.

– Не будет ли нескромностью с моей стороны, капитан Орм, если я спрошу вас, отчего последние двадцать четыре часа так изменили все ваши виды и планы?