Перстень в наследство

- Но при чем здесь Анна? Кто ее убил? Предположим Стив, муж Анны, пришел к тебе в каюту, чтобы поговорить или рассказать о чем-то. Наткнулся на убийцу служанки, который пребывал в комнате на тот момент и погиб от его руки. Тогда не понятно, почему убийства продолжаются? Причем здесь мать Алекса Паттинсона?

Я прикрыла рот ладонью, чтобы сдержать крик. Смерть служанок и матери Элизабет не вписывалась в картину происшествия.

- Антон и его отец написали, что переговорят с друзьями Анны и, возможно, что-то выяснят. А нам тоже необходимо действовать. Убийца разгуливает на свободе, это очевидно. Давай прогуляемся к миссис Паттинсон, - предложил возлюбленный, а я, кивнув, поднялась с кресла.

Адрес, по которому мы с Джоном пришли, оказался на самой окраине города. Небольшой деревянный коттедж и газон перед домом. Подходя к двери, я оступилась, и Скотт успел подхватить меня. Я увидела спину Алекса. Молодой человек убегал через заднюю калитку забора, который был обнесен двор.

- Стой! - закричала я. - Алекс, стой!

Стоун припустился со всех ног и скрылся за поворотом. Возлюбленный смотрел на меня встревоженным взглядом. Я развела руками и ответила на его взор:

- Упустили, Алекса. Скрылся.

- Ничего, - буркнул Джон и помог мне взобраться на ступени.

Нога отчаянно болела, хотелось зареветь. Но я сжала челюсти и оперлась на столб, что поддерживал козырек крыльца. Блондин в это время постучал в дверь, она приоткрылась, жалобно скрипнув.

- Стой здесь, - приказал адвокат, а сам бесшумно проник в дом.

Прошло не меньше десяти минут, когда появился Джон и зло бросил:

- Не входи, там труп. Я вызову полицию.

После слов о покойнике, я впала в ступор. Начала подавать признаки жизни, только очутившись у себя в спальне. Не помнила о вопросах, задаваемых полицейскими, и были ли они вообще или нет. Войдя в комнату, пересекла ее и легла на кровать. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота. Почему женщину убили? Какая связь ее с Анной, служанкой с 'Титаника', Бетти и мной? Я закрыла глаза и попыталась успокоиться. Если дело было в перстне, то меня нужно было попросить, и я отдала бы его. Зачем Алексу столько жертв?

Ничего не решив, задремала. Сон был колючий и вязкий, словно тонула в полынье. Грудь нещадно болела, но выбраться из грез я не могла. Только слышала свои стоны, будто издалека. Открыла глаза и увидела Джона. Он наклонился надо мной. Его лицо казалось сотканным из мелких острых прозрачных стекол, и они были соединены не правильно. Это портило облик. Блондин что-то говорил, а из моего горла вылетал хрип. Забытье показалось спасением. Сбежать из мира и очутиться в кромешной тьме воспринималось, как избавление. Но меня вырывали из объятий тьмы руки Джона, его слова.

Однажды, распахнув веки, я увидела врача, что приходил, когда гостила в усадьбе Джона. Он спрашивал о чем-то, но я не понимала. Отвечать на вопросы не хватало сил. Слабость и утомленность были каторгой, и провалиться в обморок считала за счастье.

Когда очнулась вновь, мир вокруг меня точно стал жидкой массой, как отражение в озере. Стоило провести рукой по водянистой глади и воспроизведение смазывалось. Марта поила меня водой, а я не могла проглотить ни капли. Все выливалось из горла. А потом пришли они, родители. Встали по обе стороны кровати и грустно смотрели на меня. Джон сидел в кресле рядом с постелью и дремал. Мама взглянула на возлюбленного и прошептала:

- Прекрасный выбор.

- Мама, забери меня. Тогда на 'Титанике' отказала, сейчас возьми с собой, - взмолилась я и протянула руку к родительнице.

Она не пошевелилась. Стояла и молча смотрела на мои попытки. Джон встрепенулся.

- Машенька, все хорошо. Спи, любимая, спи, - укрыв меня одеялом, сказал Скотт.

- Мама, как тяжело. Все умирают. Не могу больше, - захныкала я.

Папа, стоявший до этого момента как изваяние, ожил и промолвил:

- Скоро все закончится, обещаю.

- Любимая, - шептал адвокат, - не оставляй меня, пожалуйста. Как я буду без тебя? Никого так не желал, никого не боготворил. Не могу потерять, никогда и не за что. Вернись ко мне, живи со мной. Молю.

Говоря это, голубоглазый англичанин целовал мне пальцы, а я чувствовала, как кожа на ладони становилась мокрой от его слез. Я была нужна ему, как и он мне. Жизнь вдруг показалась привлекательнее смерти. В ней было будущее, а не застывшее настоящее. В позе мужчины читалась скорбь, а в глазах - безысходность. Такой уверенный человек, как господин Джон Скотт не имел права быть слабым, но я сделала его таким. Нужно жить ради него.

Я повернула голову и взглянула на возлюбленного, сжала пальцы, чтобы дать понять господину адвокату, что слышу его.

- Машенька, - вытирая слезы, обрадовался молодой человек. - Все будет хорошо, любимая. Ты скоро поправишься. Я буду рядом. Мы справимся.

Такие знакомые слова. Сама не так давно молила об этом. Мне ли не понять возлюбленного? Прекрасно осознавала, только с той разницей, что с Джоном хотела жить, а не умирать, как желала с Алексом.