Пертская красавица, или Валентинов день

В тысяча триста девяносто
Шестом году, чтоб в битве просто
Решить издавний кровный спор,
Сошлись шотландцы диких гор —

По тридцать с каждой из сторон, —
И каждый местью распален
Всех — шестьдесят. Клан Кухивил
Одним из этих кланов был,

Звался другой Клахинийя.
Их возглавляли сын вождя
Ша[2] Ферквариса у одних,
Вождь Кристи Джонсон у других

На тридцать — тридцать с двух сторон,
И каждый злобой распален,
Под монастырскою стеной
Санкт-Джонстона^{18} вступили в бой.

Ареной им — приречный луг,
Оружием — кинжал да лук,
Секира да двуострый меч,
И стали — к черту! — сечь да сечь.

Рубились яростно, доколе
Телами не устлали поле.
Чья одолела сторона,
Кому победа зачтена?

Одно я знаю — изнемог
И победитель. Вот итог:
Легло полсотни, остальных
Убрали с поля чуть живых.

Настоятель Лохливена^{19} не упоминает ни о бегстве одного из гэльских бойцов, ни о рыцарственной доблести пертского ремесленника, вызвавшегося принять участие в сражении. Однако оба эти происшествия приводятся — несомненно, по традиции — продолжателем Фордуна,^{20} чей рассказ излагается такими словами: