Перу. С Бобом и Джерри тропой инков

Еще в 1511 году доминиканский монах Антонио де Монтесинос начал полемику, обратившись с критической проповедью к испанским поселенцам острова Эспаньола. «На вас смертный грех, – ничуть не жалея самолюбия первых конкистадоров, заявил монах. – Вы живете с ним и умираете из-за жестокости и тирании, с которой обращаетесь с этими невинными людьми. Скажите мне, по какому праву вы держите индейцев в рабстве? На каком основании вы развязали войну против этих людей, которые тихо и мирно жили на своей собственной земле?»

Эта проповедь дошла до Испании и стала детонатором острейших споров. Причем исход спора между богословами имел немалое значение и для королевской власти, учитывая влияние в стране католической церкви. Одним из самых ярых защитников индейцев неожиданно стал бывший хронист конкистадоров Бартоломе де Лас Касас. Неожиданно, потому что он долгие годы сопровождал в походах конкистадоров, многие их преступления видел своими глазами, но до этого не высказывал ни малейшего желания их осудить. Видимо, проповедь, произнесенная доминиканским монахом на Эспаньоле, разбудила совесть и у него. Главным аргументом оппозиции стала мысль о том, что король имеет полное право распространять христианскую веру где угодно, но не может под этим предлогом вторгаться в другие страны с целью обогащения.

Точка зрения большинства церковников была совершенно иной. Чем-то она напоминает убеждение многих американцев, что весь остальной мир должен жить по их правилам. Индейцы все равно что дети, говорили эти богословы, поэтому нуждаются в отеческой опеке европейского монарха. К тому же какие сантименты могут быть с язычниками? Они вспоминали Ветхий Завет, и в частности ссылались на историю падения Иерихона как на пример справедливого уничтожения неверных.

С индейцами следует обращаться как с маврами, утверждали сторонники испанской экспансии в Новом Свете, благополучно забывая о том, что индейцы, в отличие от мавров, на испанскую землю не вторгались. Кстати, эти же богословы очень успешно занимались и грязным пиаром. Чтобы приглушить разговоры об испанских зверствах в Америке, которые уже начали ходить по всей Европе, они упорно распространяли «черную легенду» о жестокости индейцев, чтобы представить действия конкистадоров лишь как ответную, вынужденную меру.

В результате этих споров в 1512–1513 годах были сформулированы так называемые законы Бургоса, которые регулировали многие аспекты жизни индейцев. Законы были относительно гуманны по отношению к индейским женщинам и детям, но что касается мужчин, то их все равно обрекали на принудительный рабский труд. Впрочем, даже эти законы в действие так и не вступили.

Поскольку споры о том, морально ли христианскому монарху вести завоевательные войны, среди испанских богословов продолжались, король создал еще одну комиссию, в ходе работы которой гуманисты потерпели полное поражение. Именно эта комиссия и сформулировала те абсолютно неприемлемые требования, которые Писарро должен был вручить инкам, прежде чем начать завоевание Перу.

Отношение современных латиноамериканцев, включая, разумеется, и перуанцев, к Испании сложное. С одной стороны, они понимают, что многим обязаны испанской культуре, а с другой, ненавидят испанцев за то, что они сделали с древними цивилизациями. Не улучшают отношения, надо это признать откровенно, и многие испанцы, которые, приезжая в Латинскую Америку, по-прежнему задирают нос и часто совсем некстати напоминают местным, что это их бывшая колония. Или о том, как легко Писарро когда-то победил индейцев. Как-то забывая при этом, что победил он не только силой оружия и безусловным мужеством, но еще и хитростью, подлостью, жестокостью, безграничным цинизмом. Такие, как отец Хосе, среди испанцев, приезжающих в Латинскую Америку, к сожалению, скорее исключение.

Недаром в Перу можно встретить людей, которые не без удовлетворения отмечают, что все главные герои похода Франсиско Писарро – и он сам, и его брат, и большинство его командиров, даже казначей – не смогли дожить до старости и умереть естественной смертью. Кого-то позже убили в Испании, кто-то был убит еще раньше восставшими индейцами, есть и те, кто пал от руки палача.

Так что, по мнению перуанцев, «рука судьбы» главных героев этой драмы все же покарала. По справедливости.

30

Дальнейший путь по тропе тяжелым не показался даже мне. Нагрузка стала уже привычной, слишком крутых подъемов и спусков не встречалось, да еще Пабло развлекал нас, показывая затерянные в зарослях древние развалины. Были и забавные моменты.

На одном из участков тропы мы неожиданно столкнулись с тремя симпатичными, но очень упрямыми ослами, видимо удравшими от какого-то крестьянина. Пабло хотел тут же отвести животных в ближайшую деревню, но тут взбунтовался Боб, которому надоело тащить на себе огромный рюкзак. За время пути груз заметно уменьшился, поскольку бо́льшую часть съестного мы уже уничтожили, однако рюкзак был все еще увесистым. «Зачем отказываться от подарка судьбы?» – заявил Боб и тут же взгромоздил проклятую ношу на спину одного из ослов.