Перуновы дети

За окнами замелькали чистенькие и аккуратные населённые пункты Германии. Чумаков ликовал в душе: всё-таки получилось, преодолены все преграды, и он мчит к цели! Произошло ещё одно маленькое чудо, несмотря на его далеко не совершенный немецкий. Чумаков следил за проносившимся пейзажем, а подсознание, извлекая из своих «кладовых» подобные случаи и события, пришло к выводу: нет, знание языка в данном конкретном случае значило не так много. Главное – сила убеждения, то энергетическое поле, которое может действовать вообще без слов. Это из разряда тех контактов, на уровне которых понимают друг друга животные или дети. Они происходят на уровне ауры, сигналы которой можно научиться различать так же хорошо, как кожную реакцию на боль, холод, тепло, комфорт. И не только различать, но и овладевать ситуацией, ненавязчиво подчиняя её своей воле.

В подобном искусстве Чумакову приходилось упражняться немало в те уже отдалённые времена, когда необходимо было расположить к себе людей разного возраста, характера, темперамента, порой настороженных, подозрительных, недоверчивых. Нужно было так повести себя, так незаметно зацепить собеседника, чтобы он, ни о чём не догадываясь, рассказал или сделал именно то, что тебя интересует.

По сравнению с этим нынешний случай на границе был и проще, и сложнее. Проще, потому что из немца не требовалось вытаскивать никаких тайн. Но сложнее именно в силу вросшей в кровь и мозг немецкой дотошности и пунктуальности, которые следовало преодолеть, и это заставило Чумакова поволноваться. Зато теперь он удостоверился, что навыки не утеряны, к тому же помогала некая внутренняя сила, которую он теперь постоянно чувствовал.

– Что я говорил, Станислав Андреевич, – повернулся он к Калитняку, – не оставили нас славянские боги!

Калитняк лишь слабо улыбнулся, он был обескровлен всеми этими передрягами. Зато одесситы заявили: в следующий раз пусть Вячеслав приходит к ним в любое время, и они бесплатно повезут его с собой как талисман.

«Мицубиси» мчал по идеально ровному немецкому автобану. Все сомнения и переживания остались позади. «Всё-таки меня выпустили!» – ликовал про себя Вячеслав. Но на привычку постоянно отслеживать обстановку вокруг не действовало ни настроение, ни физическое состояние. Поэтому Чумаков исподволь зафиксировал серый «мерседес», дважды появившийся в поле зрения. От немецкой границы он следовал сзади, а затем обогнал автобус. Подозрения превратились в уверенность, когда «мицубиси» остановился на площадке для отдыха, где был типичный бетонный стол и серая пластиковая будочка мобильного туалета. Пока желающие гуляли, а одесский коньяк разливался в «мелкокалиберную» посуду руководителей группы, Чумаков затылком ощутил на себе пристальный взгляд. Обернувшись, он увидел припаркованный уже знакомый серый «мерседес».

Вячеслав Михайлович решил немного взбодрить своих опекунов, тем более что автобус скоро свернёт на север, куда ему не надо. Он подошёл к Калитняку, а затем к водителю.

За ближайшим поворотом «мицубиси» на миг притормозил, и Чумаков, подхватив сумку, выскочил почти на ходу.

Автобус двинулся дальше, и Чумаков остался один. В этом месте автобан проходил по низине, а с обеих сторон на пригорки взбегал лес. Подъехали три большегрузные машины, два поляка и швед – все ответили, что едут на север. Затем остановился бежевый «опель» с прицепом-дачей. Тоже нет мест и «не туда едем».

Автомобили всех марок и классов проносились по серой бетонке туда и обратно, многие останавливались на площадке. Чумаков подошёл к пятой, седьмой, десятой, результат один и тот же: вежливый отказ. Впервые за всё время распогодилось, вышло солнце, однако настроение у Чумакова было не очень. С попутками ничего не получалось. Что-то изменилось в европейцах с его «прошлой жизни».

У обочины остановилась машина-цистерна, водитель остался за рулём, а пожилой поляк направился в туалет. Дождавшись, когда он возвращался обратно, Чумаков спросил, не ходят ли здесь какие-либо автобусы, потому что машины отчего-то не останавливаются.

Седовласый поляк произнес: «Пан напрасно старается, теперь такие времена, что никто не берёт попутчиков, даже немцы немцев, все боятся русской мафии».

Возвращаясь на место у обочины, Чумаков подумал, что старый поляк, конечно, прав, не только Союз развалился, но и Европа уже другая.

Чумакова взяла досада. Но сидеть сложа руки тоже не хотелось, и Вячеслав Михайлович продолжал попытки.

Ага, вот, кажется, повезло! Подъехали двое: он и она, номера на «форде» владимирские, россияне.

– Здравствуйте, ребята, подкиньте до Берлина! Мой автобус ушёл на север…

Он и она угрюмы, смотрят почти враждебно.

– Мы тоже на север, – отвечают коротко и уезжают прямо на Берлин.