По просьбе Велимира Микула отрезал у медведя передние лапы, одна из которых тут же была прибита на двери коровника, чтобы отныне дух лесного владыки оберегал домашних животных, а вторая – на дверь осиротевшей нынче семьи. Им же была отдана и медвежья шкура, чтобы было чем согревать детей. Тушу разделали. По внутренностям отец Велимир определил, что более суровых морозов не будет и дело пойдёт к оттепели.
– Вишь, селезёнка вся гладкая и ровная, а печень посредине утолщена, – показывал он Светозару, – значит, зима прошла, как следовало, с самыми лютыми морозами в середине. А раз края утончаются, значит, и весна будет дружная, тёплая…
После жертвы Велесу мясо поделили между всеми по справедливости, а голову зверя насадили на кол и поставили у тропы, ведущей в лесную чащобу.
Той же весной началась работа, по которой так истосковались руки за время вынужденных скитаний. Невдалеке от поляны, которая лепше всего подходила для места всяких празднеств и собраний, на взгорке, освобождённом от леса, стало расти поселение. Стволы получше шли на дома. Ветки и нестроевой лес – для дров. Мужчины не выпускали из рук плотницкого снарядья, женщины обустраивали жильё. На обналичниках, крылечках и коньках крыш расцветали резные узоры солнца, растений, животных и, конечно, обережные знаки от недобрых сил. За лето и осень была сделана большая часть работ по строительству, а также заготовки на зиму. Но, как только запела ручьями следующая весна, Микула, Вьюн и ещё десятка полтора холостых мужчин решили уйти. Ратных дел не предвиделось, а воинам, привыкшим к сражениям и опасностям, сидеть на одном месте было тягостно, о чём Микула и сообщил Велимиру.
Светозар был при том тяжком разговоре. В ответ на слова Велимира о том, что предстоит ещё много работы, Микула тряхнул своим оселедцем и выдавил хрипло:
– Спору нет, отче, что наши руки тут надобны. Та вдесятеро больше они надобны там, где землю нашу поганят, веру и волю исконную отбирают. Не годится нам в такой час по лесам отсиживаться! Прости, отче, мы воины…
Светозару стало трудно дышать. Разные чувства раздирали его изнутри, как невидимые безжалостные звери. Он тоже воин, он давал клятву Перуну, значит, и его место рядом с Микулой. В то же время он понимал, что отец Велимир уже совсем стар и, случись с ним что, люди останутся без волхва… И ещё Ивица, баба Ганна, дед Славута – все они как родные… Однако он ученик славного Мечислава и уже доказал, что способен владеть мечом.
Превозмогая почти телесную боль, он встал и, передвигая налитые тяжестью ноги, подошёл к воям.
– Отче… – только и смог вымолвить, не узнав собственного голоса.
Старый волхв неожиданно быстро вскинул голову и взглянул на юношу, тут же отведя глаза. Светозару стало холодно и жарко одновременно, хотя старик не произнёс ни слова. Вместо него заговорил Микула, положив свою тяжёлую длань на плечо юного друга:
– Не думай, что прогоняю тебя, друже, однак, право слово, ты тут больше надобен… Кто малых учить будет Прави Перуновой? А как отца Велимира без опоры оставить? Подумай, друже, перед тем как принять решение…
Микуле тоже было тяжко, он прикипел к Светозару душой.
Светозар не смог удержать слёз и убежал прочь, спрятав разгорячённое лицо в ладонях.
Потом был долгий разговор со старым Велимиром. Они беседовали всю ночь напролёт в деревянной храмине волхва, где горел Неугасимый огонь.
– Я должен стать жрецом Перуна, как тому обучал меня Мечислав, и быть среди воинов. – В голосе юноши впервые слышалось упорство.
– Перун – часть Великого Триглава, одна из ипостасей Сварога, как Даждьбог или Световид, – терпеливо отвечал отец Велимир. – Всё это равновеликие силы, в которых проявляется Всевышний. Отличие их в том лишь состоит, что Перун – больше сила воинская, ратная, сила действующая и даже убивающая. Даждьбог – сила светлая, сотворяющая; сила жития, любви, ведовства. И посему наука Мечиславова, тобой усвоенная, не токмо наука воина, а и понимание Поконов Прави, устройства мира явского, ведовство тайное, зелейное и звёздное, целительство и кудесничество. Да и воины Перуновы сражаются не во имя самого боя, а во имя защиты Света, Добра и Правды. Я сие реку, чтоб уразумел ты: быть жрецом Даждьбога не значит оставить или изменить Перуну. Я сам давеча посвящал вас, молодых, в его воины. И всё, чего ты достиг на этом пути: силы, выносливости, стремления к защите справедливости, как нельзя лучше способствует пути Ведовства, пути Истины. Тяжкие грядут времена, на Русь опускается Ночь Сварога, и токмо с помощью Перуновой силы волхв сможет отстоять, защитить и донести людям древние пращурские знания и святыни. Жрец-просветитель и жрец-воин должны слиться в одно, как сливаются Перун и Даждьбог в едином лике Сварога.
Ты волен уйти сейчас и станешь, без сомнения, славным воином. Только помни, что решение должно пройти не токмо через сердце, но и быть взвешенным на весах разума, и лишь тогда станет окончательным…