Первая академия. Том 2

Те, кто явился сюда, знали, как я тренируюсь. Скорее всего, они собирались атаковать в тот самый момент, когда мои силы иссякнут. Тогда я ничего не смог бы сделать. Но на моё счастье, сегодня здесь присутствовала Тамара, и тренировку мы проводили иначе. Мой эфирный баланс не обнулился, и благодаря этому мне удалось отбить нападение.

Меня удручал тот факт, что даже в стенах академии я не могу быть свободен. Даже здесь мне отныне придётся постоянно оглядываться по сторонам, ожидая удара исподтишка.

Как убийцы пробрались на полигон — вопрос интересный. Им стоило озадачить охрану, что я и собирался сделать немедленно. Если же в этой компании были студенты, ими займётся дисциплинарный комитет.

Плохо было лишь то, что один из нападавших погиб. Я не пытался его убить, да и столб огня направил, по большей части, в предводителя, однако тот не пострадал, а какой-то бедолага послабее, что оказался рядом, превратился в обугленную головешку. Это могло иметь для меня негативные последствия. Всё зависело от того, кем был тот парень.

У пленника хватило ума не сопротивляться. Мы благополучно довели его до проходной, и вскоре вся охрана академии была поднята по тревоге и прочёсывала полигон и территорию. На парня же надели блокирующий браслет и наручники.

Начальник охраны захотел пообщаться с нами лично.

Граф Олсуфьев, облачённый в тёмно-синюю форму с золотыми пуговицами и петлицами на красном воротнике, сидел в небольшом уютном кабинете. Пол был устлан красной дорожкой, на столе горела лампа в зелёном абажуре.

Я и Тамара расположились на диване у стены. Перед нами на столике стояли два стакана с водой. Пленный в прожжённом пальто сидел на стуле посреди комнаты. Его руки были в наручниках, но парень держался самоуверенно.

Олсуфьев подробно расспросил нас с Тамарой о нападении, после чего взялся за пленника.

— Кто вы? Назовите свои имя и фамилию, — приказал начальник охраны.

— Я ничего вам не скажу, — огрызнулся молодой человек. — Вы не имеете права меня держать в наручниках и допрашивать.

— Интересно, почему же это? Вы тайно проникли на охраняемую территорию, совершили нападение на наших студентов, фактически, покушение. Это серьёзное преступление, молодой человек.

— И что вы мне сделаете? В полицию сдадите?

— Вас не отпустят, пока не скажете, кто вы и на кого работаете. Будь вы хоть членом императорской семьи, это не имеет никакого значения. Даже не представляете, что значит оказаться в руках стражи Вяземских. Советую говорить всё начистоту. Это облегчит вашу участь.

Молодой человек презрительно фыркнул. Он вёл себя бесстрашно и надменно, словно за ним стояла какая-то сила, и это лишь укрепило меня в мысли, что передо мной — один из стражников Шереметевых. А с другой стороны, непонятно, что он ожидал. Что Шереметевы за него заступятся? Если Святослав не захочет прямой конфронтации с Вяземскими, он, скорее всего, открестится от своего служащего. И тогда парню конец. Грозный вид Олсуфьева красноречиво говорил, что шутить он не намерен.

В кабинет вбежал Вяземский в расстёгнутом пальто. На лице была написана тревога.

— Что случилось, господа? По какой причине меня подняли среди ночи?

— Константин Григорьевич, дело серьёзное, — проговорил Олсуфьев. — Приблизительно час назад восемь неизвестных проникли на территорию академии и совершили нападение на двух студентов, тренировавшихся на полигоне. Один из нападавших погиб, другой доставлен сюда. В настоящий момент он перед вами.

— Кто он? — холодно спросил Вяземский.

— Не говорит, — вздохнул начальник охраны. — Но мы ему язык развяжем, дайте только немного времени.

— Алексей? — Вяземский вопросительно посмотрел на меня. — И почему я не удивлён.

— Добрый вечер… или вернее сказать, доброй ночи, ваше сиятельство, — поздоровался я, поднимаясь с кресла. Тамара тоже вскочила и что-то пролепетала.

— Садитесь, — Вяземский кивнул. — Так значит, по вашу душу явились эти молодчики? Вы знаете, кто они?

— Первый раз его вижу, ваше сиятельство, — я опустился на диван. — У остальных лица были закрыты повязками. Очевидно, да, явились они именно за мной. А вы, помнится, уверяли, что здесь мне ничего не грозит.

Упрёк несколько смутил ректора. На его лбу прорезались недовольные складки:

— Ночь — не самое подходящее время для тренировок.

— Но правилами это не запрещено. А периметр, судя по всему, охраняется плохо, раз восемь человек зашли, как к себе домой.

— Так, с этим мы разберёмся, — строго проговорил ректор, жестом показав, что тема закрыта. — Благодарю, что задержали этого разбойника. С ним у нас будет серьёзный разговор. Один погиб, говорите?

— Да, ваше сиятельство, одного я случайно поджарил, — подтвердил я. — К сожалению, фамилию у него тоже не удалось спросить.

— Я велел прочесать территорию, — сказал Олсуфьев. — Охрану в северной части усилим. Виновных найдём. Этому язык развяжем.

— Да, господин неизвестный, — Вяземский грозно обратился к пленнику. — Советую вам саммому выложить всё начистоту. Иначе худо будет. Хоть отдаёте себе отчёт, с кем связались?