Первая академия. Том 3 (СИ)

Новых знаний по магическим дисциплинам я не получал. Более того, информация, которую нам доносили на лекциях, зачастую оказывалась устаревшей. Новые навыки здешние преподаватели тоже не могли мне дать. В прошлой жизни я и сам обучал одарённых, причём получше, чем некоторые. Порой учёба и вовсе отвлекала меня от тренировок, коим я не мог посвятить столько времени, сколько хотелось. И ради чего всё это? Ради диплома? Так он мне был без надобности. На службу, государственную, военную или ещё какую, я идти не собирался.

В конечном итоге, я решил завершить обучение вторым курсом и отправиться в свободное плавание. Однако когда мы с Вяземским обсудили данный вопрос, он предложил мне идею получше.

— Но как же так, Алексей! — удивился он. — Даже не доучитесь у нас, просто возьмёте и уйдёте после второго курса?

— Простите, Константин Григорьевич, но не вижу для себя смысла продолжать. Мне надо больше времени посвящать тренировкам и своим заводам, а расписание этого не позволяет. Да диплом мне, по большому счёту, не нужен, если только в рамку на стену повесить.

— Нужен, не нужен… Пригодится. Кто знает, куда вам в будущем захочется пойти. Может, и в чиновники подадитесь или в местное самоуправление. Всякое может случиться. А тут и диплом как раз кстати. Зачем же всё бросать?

— Вряд ли, конечно, такое случится.

— Ну исключать-то нельзя.

— Конечно, нельзя. И всё же я бы хотел заняться другими делами.

Вяземский задумался, потёр подбородок, поморщил лоб, а затем проговорил:

— Так вам и не зачем бросать учёбу. Можете заниматься, чем хотите, а экзамены сдать, когда готовы будет. Закончите два курса экстерном — и свободны.

— А такая практика в академии есть?

— Пока не было, но для вас сделаю исключение. Понимаю вашу ситуацию, вы стали главой рода, на ваши плеччи легли все заботы, да ещё и тренироваться надо. Прекрасно понимаю. Поэтому и предлагаю такой выход. Только есть одно условие.

— И какое?

— Поучаствуйте ещё в двух состязаниях. Хорошо?

Проблемы в этом я большой не видел, да и идея Вяземского мне пришлась по душе. Закончив экстерном третий и четвёртый курс, я мог убить одним выстрелом двух зайцев. И диплом получить (в конце концов, чем чёрт не шутит, вдруг понадобится), и не тратить время на посещение бесполезных для меня занятий.

Поэтому после летней сессии я сразу же взялся за самостоятельную подготовку и осенью сдал экзамены за третий и четвёртый курс — не на отлично, конечно, но диплом получил. Что и требовалось. Теперь я мог повесить его в рамочку на стену в память об одном очень увлекательном периоде моей новой жизни.

Летом мы обвенчались с Марией, а осенью после того, как я сдал экзамены — поженились. Она тоже закончила свою академию и теперь была полностью свободна.

В Москве я решил не оставаться, но и на Урал пока не поехал. Мы с супругой поселились в Ярославле, где я планировал продолжать развивать и кофейни, и металлургические предприятия и, возможно, что-нибудь ещё, если появятся свободные средства.

Ярославль был очень спокойным городом. После изгнания отсюда Шереметевых, никаких вооружённых конфликтов между местными дворянами не происходило. Генерал-губернатор и полицмейстер следили за порядком и пресекали на корню любые попытки выяснить отношения с помощью оружия и магии. Это была одна из причин, почему мы с Машей сюда переехали.

А через два года я забрал из академии Тамару и ещё нескольких выпускников. К тому времени у меня было уже достаточно средств, чтобы выкупить ребят даже из такого престижного учебного заведения.

На Урале же весной тридцать пятого опять начались баталии, на этот раз в Челябинске — князья в который раз что-то не поделили. Но продолжалось это недолго, да и вообще, дела в империи в следующие годы стали налаживаться. Заняв должность первого министра, Пётр Петрович сразу взялся наводить порядок с помощью полиции, жандармов и даже собственной дружины. Но и договориться он тоже умел, с кем надо. Поэтому могущество Оболенских росло, а страна вставала на путь стабильности.

Таким образом, смутное время закончилось уже к тридцать седьмому году, когда вооружённые столкновения между дворянскими родами по большей части утихли, а все недовольные были посажены или ликвидированы. Российская империя выбралась из зоны турбулентности на целых пять лет раньше, чем в известной мне версии истории. И без лишней скромности я мог сказать, что и моя заслуга в этом была.

Но сделав дело, я отошёл в сторону. Политикой заниматься не собирался, мои цели лежали в иной плоскости. Теперь мой род был в безопасности, ни Шереметевы, ни кто-либо другой нам сейчас не угрожал, а значит, я мог снова встать на путь самосовершенствования и достичь, наконец, того, чего так и не смог достичь в прошлой жизни.