Первая Арена. Охотники за головами

Я приступаю к пюре, используя пальцы, чтобы сгрести его прямо в рот. Мой живот урчит от боли и я понимаю, что мне нужен этот ужин, больше, чем какой-либо в моей жизни. Мое тело само просит, чтобы я откусила кусочек, и еще один. Я ем слишком быстро и в считанные мгновенья я ловлю себя на том, что проглотила больше половины. Я заставляю себя сохранить остаток для Бена.

Я поднимаю стейк пальцами и делаю несколько больших укусов, медленно прожевывая, стараясь насладиться каждым кусочком. Это лучшее, что я когда-либо ела. Если это станет моим последним ужином, я им довольна. Я оставляю половину стейка и приступаю к овощам, съедая половинку каждой. Через несколько секунд я заканчиваю – но все еще не чувствую себя удовлетворенной. Я смотрю на то, что отложила для Бена, и хочу насладиться всем до последней крошки. Но я собираю волю в кулак, медленно поднимаюсь на ноги, пересекаю комнату и ставлю контейнер перед ним.

Он сидит, все еще опустив голову на колени, не поднимая глаз. Он выглядит совершенно потерянным. Если бы я была на его месте, я бы следила за каждым кусочком, который он съедает, представляя, каков он на вкус. А у него, похоже, совсем не осталось воли к жизни.

Он, должно быть, чувствует запах еды так близко, потому что в конце концов поднимает голову. Он смотрит на меня, в глазах читается удивление. Я улыбаюсь.

– Ты же не думал, что я действительно съем все? – спрашиваю я.

Он улыбается, но качает головой и опускает ее. «Я не могу, – говорит он. – Это твое.»

– Теперь твое, – говорю я и сую еду ему в руки. У него нет другого варианта, как не взять ее.

– Но это не справедливо… – начинает он.

– Я наелась, – вру я. – Кроме того, мне надо оставаться легкой перед боем. Я не буду достаточно быстрой на полный желудок.

Моя ложь не слишком убедительна и я вижу, что он не очень-то поверил в нее. Но я также вижу, что эффект от запаха еды подействовал и на него и первобытные инстинкты взяли верх. Это тот же самый импульс, который был у меня несколько минут назад.

Он наклоняется и жадно начинает есть. Он закрывает глаза, откидывается и глубоко дышит, прожевывая, наслаждаясь каждым кусочком. Я смотрю, как он заканчивает есть и вижу, как сильно он в этом нуждался.

Вместо того, чтобы идти на свою половину комнаты, я сажусь рядом с ним у стены. Я не знаю, как долго мне ждать, пока они придут за мной, и почему-то мне хочется быть ближе к нему те последние минуты, что мы вместе.

Мы сидим там, молча, друг возле друга, потеряв счет времени. Я уже на пределе, прислушиваясь к каждому шороху, постоянно спрашивая себя, когда же они придут. Когда я думаю о том, что ждет меня впереди, мое сердце начинает колотиться сильнее и я стараюсь выкинуть это из головы.

Я думаю, что они выведут нас на арену вместе и удивлюясь, что они разделяют нас, Это заставляет меня задуматься, какие же еще сюрпризы они подготовили. Я стараюсь не думать о них.

Я не могу не задаваться вопросом, последний ли это раз, когда я вижу Бена. Я знаю его совсем недолго и в любом случае, это не должно меня беспокоить. Я знаю, что должна держать голову ясной, эмоции спокойными и сфокусироваться только на драке, которая ждет меня впереди.

Но по каким-то причинам я не могу перестать думать о нем. Не знаю, почему, но я привязалась к нему. Я буду скучать по нему. Это полная бессмыслица и я злюсь на себя за эти мысли. Я едва его знаю. Меня раздражает, что мне будет грустно – грустнее, чем должно быть – прощаться с ним.

Мы сидим в расслабленном, дружеском молчании. Оно отнюдь не неловкое. Мы ничего не говорим, но в этой тишине я чувствую, что он слушает меня, слушает, как я с ним прощаюсь. И что он тоже прощается со мной.

Я жду, что он что-нибудь – что угодно – скажет мне. Через несколько минут часть меня начинает думать, что, возможно, его молчанию есть причины, что, может быть, он не чувствует то же ко мне. Может быть, он вовсе не заботится обо мне, может быть, он даже зол на меня, что я втянула его во все это. Я внезапно начинаю сомневаться в себе. Мне надо знать.

– Бен? – шепчу я в полной тишине.

Я жду, но все, что я слышу, это храпящий звук его дыхания через сломанный нос. Я гляжу на него и вижу, что он крепко спит. Это объясняет тишину.

Я рассматриваю его лицо – даже такое побитое оно красиво. Мне претит мысль о разлуке. И о его смерти. Он слишком молод, чтобы умереть. Да и я тоже.

От еды мне хочется спать и я чувствую, что глаза, несмотря на мои старания держать их открытыми, закрываются в темноте. Прежде чем я успеваю понять, я облакачиваюсь на стену, моя голова скользит по ней и устраивается на плече Бена. Я знаю, что мне нужно проснуться, взбодриться, подготовиться к арене.

Но через мгновение я отрубаюсь.

* * *

Меня будит эхо тяжелых шагов в коридоре. Первая моя мысль о том, что это кошмар, но затем я понимаю, что не сплю. Я не знаю, сколько прошло часов. Однако тело чувствует себя отдохнувшим и это говорит о том, что я проспала долго.

Шаги становятся все громче и вскоре останавливаются у двери. Звенят ключи и я сажусь прямо, сердце бухает в моей груди. Они пришли за мной.