Первая атомная

Так, несолоно хлебавши, — не сомкнув глаз и не позавтракав, поскольку это сделать было негде, держась кучкой, прокоротали мы ночь до рассвета — и отправились в обратную дорогу, по непролазной грязи. Помыв свои грязные сапоги в луже рядом с проходной на военный аэродром, мы вышли на чистую, вымытую дождем, рулежную дорожку, и дошли до самолета. Экипаж уже ждал нас, зло ругаясь, ибо охрана не пускала их в самолет до нашего прихода. Но и мы были не в восторге от голода и бессонной ночи. Все же быстро погрузились в самолеты, экипаж занял свои места. Заревели моторы, самолеты вырулили на взлетную полосу и, разогнавшись, поднялись в небеса. Предстоял полет уже до самого Семипалатинска, что заняло около трех с лишним часов. Хотя погода стояла прекрасная и полет был спокойный, все же бессонная ночь и голод всех вывели из равновесия. Сон не приходил, даже чтение не привлекало. Коротали время, кто как мог. Наконец, приземлились в Семипалатинске, подрулили к аэровокзалу — невзрачному деревянному одноэтажному дому, который проглядывал из-за редких насаждений каких-то невиданных нами доселе деревьев. На вид этому вокзалу было лет двести, такой он был древний и непривлекательный, но над входом висела надпись «Ресторан». Столь многообещающая вывеска нас весьма обрадовала, и все не очень приятные первые впечатления от увиденного улетучились вмиг. Помещение ресторана, прямо скажем, не соответствовало названию: комната не более 40 кв. метров с 5–6 столиками, покрытыми скатертями сомнительной чистоты, тускло освещалась дневным светом через два окна, немытых, видимо, со времен постройки. В одном углу этого «зала» виднелся буфет со скучающим за стойкой буфетчиком. Кроме нас, посетителей в ресторане больше не было, поэтому незамедлительно появившийся официант тут же предложил свои услуги. Решили заказать неизвестные нам доселе казахское кушанье «манты», которое походит на наши русские беляши. Пока нам готовили блюда, хорошая солнечная и тихая погода внезапно сменилась почти ураганным ветром, вокруг резко потемнело, и все видимое в окна пространство моментально закрылось как туманом сплошным пылевым облаком. Ресторан сразу заполнился пылью, хотя все окна и двери были закрыты. Ужасная пылевая буря свирепствовала около получаса. Затем все стихло, но пыль еще долгое время витала в воздухе. Работники ресторана нам объяснили, что подобные фокусы с погодой здесь, в Казахстане, — нормальное явление, но чаще бывают бури с дождем. Пылевые же облака бывают редко, и нам, видимо, «повезло». Последствия разгулявшейся стихии еще долго ощущались хрустом песка на зубах, посеревшей одеждой и, что было особенно «приятно», песчаной примесью в национальном кушанье — мантах, — так что есть их было невозможно. Вышло, что ресторан нам предоставил убежище от внезапно взыгравшейся стихии, но утолить голод, к сожалению, не помог. Несколько слов о городе Семипалатинске. Говорят, что он был когда-то перекрестком караванных путей, местом деятельности торговых палат и миссий. В 40-е годы город располагался, в основном, на правом берегу Иртыша. Аэропорт находится на левом берегу Иртыша, по соседству со второй частью Семипалатинска, называемой Жана-Семей и состоящей из хаотически разбросанных саманных сооружений — жилищ местных казахов. Семипалатинск и Жана-Семей в то время были соединены только железнодорожным мостом Турксиба. Из промышленных предприятий в Жана-Семей на берегу Иртыша расположился мясокомбинат. При нем несколько 4- и 5-этажных жилых домов городского типа. К аэропорту примыкал аэродром Министерства обороны. При нем были выстроены гарнизонный поселок с казармами для проживания военной аэродромной обслуги и летного состава, а также цех со складскими помещениями для будущих сборок испытываемых атомных бомб. Наша стоянка в семипалатинском аэропорту в течение 5–6 часов была вызвана, с одной стороны, метеоусловиями, а с другой — оформлением через спецслужбы разрешения на полет прямо на испытательную площадку полигона. Наконец последовала команда: "По самолетам!". Последний наш воздушный перелет длился около часа над безбрежной и безжизненной степью. На всем пути полета на малой высоте мы не заметили ни одного жилого пункта, ни людей, ни животных, ни сельскохозяйственных угодий. Действительно, найден безжизненный уголок казахской степи. И вот самолет делает большой круг над испытательным полем, мы приземляемся в юго-восточной его части близ соленого озера, в 2 километрах от площадки «Н». Когда мы пролетали над полем, то перед нами предстала во всей красе картина сооружений полигона, расположенных в разных направлениях от центра с металлической башней — то, что много раз мы видели на схемах. Доставленная аппаратура была перегружена на автомобили и перевезена в здание ВИА площадки «Н». Беглый внешний осмотр комплекта аппаратуры после разукупорки тары ничего, свидетельствующего о повреждениях аппаратуры в процессе транспортировки, не показал; внешний вид всех ее узлов был хорошим. Эшелон с лабораторным оборудованием, инструментом и расходными материалами, отправленный нами за неделю до нашего отлета с объекта, еще не пришел. Поэтому лабораторные комнаты здания ВИА встретили нас пустотой.