Первая аттестация

– Ну-ну, – сложила руки на груди Шила. – Я подожду, пока ты закончишь подминать свою однорукую подружку. Судя по виду, у вас выдалась бурная ночка.

Я машинально провёл по губам. Вроде укусы должны были уже регенерировать. Как Шила догадалась.

– День и вечер, – ничуть не смутившись, поправила Саманта. – Ночь как раз только приближается.

Шила усмехнулась.

– Взрослеет мальчик, молодец. Главное, чтоб не забывал данных клятв.

Эй, вообще-то я клятву только Аманде давал и совсем на другую тему! А если она про клятву Бетани, данную мне, то для машинной логики фраза получилась слишком уж двусмысленной.

Мы оставили Шилу скучать в камере. Пусть посчитает до ста миллиардов и обратно или чем там искусственные интеллекты в свободное время занимаются. А сами направились в лабораторию. Куда нас всё-таки пустили.

– Что, вы хотите апгрейдить ещё одного? – верещал доктор Фонгрубер, плюгавый лысоватый толстячок в белом халате. – Второго за день? Да где я вам реактивов наберусь? Всё, запасы кончились! Те, что безопасны. Хотите, могу вашему пареньку мутагенных наноботов вколоть! Шерсть вырастет, может, клыки, когти или чешуя. Или вот от водных мутантов. Осьминожьих щупалец не желаете? Нет? Тогда предоставьте мне доноров! И питательную среду! И...

– Заткнись, – велел я.

Доктор резко захлопнул рот и уставился на меня покрасневшими глазами. Трудится сверхурочно и недосыпает, что ли? Энтузиаст своего дела.

– Теперь медленно и по порядку, без лишних эмоций, – скомандовал я. Хорошо всё же иметь Лидерство, люди вправду подчиняются. – У тебя нет годных для апгрейда нанитов, все ввёл Кате. – Кивок в ответ. – Есть мутагенные с побочными эффектами. Показывай.

Он суетливо просеменил к небольшому холодильнику, вытащил оттуда несколько запечатанных пузырьков с какими-то пометками. То ли я напрочь позабыл химию, то ли использованные на этикетках символы были мне вовсе незнакомы. Я так и не выяснил, работает ли перевод на письменный текст, не считая системных сообщений.

– Вот эти от Генри, нашего четырёхметрового зубастика, – сообщил Фонгрубер, любовно поглаживая пузырёк. Они тут ещё и имена монстрам дают? Или только этот чудик подопытных называет? – Эти от всякой мелюзги, тут по журналу проверять надо, так не помню. А вот этот редкий, от морской твари. Переданы через Гана из Форпоста. Совсем чуть-чуть, этот дикарь несвежее щупальце в кармане притащил. Всё, что успел за эти дни взрастить.

– На чём взращиваете-то?

– На донорской биомассе, – не слишком уверенно, но при этом почему-то с нотками враждебности отозвался доктор. – Мутантская и чистые образцы отдельно.

Он воровато оглянулся на внутреннюю дверь.

– Показывай, – вздохнул я.

Почему-то заранее был уверен, что увиденное мне не понравится. Отобрал у доктора пузырьки и спрятал в инвентарь. Вроде запомнил, какие символы где, Память должна подсказать в случае чего. Вдруг пригодятся, хотя пока не знаю, для чего. Заодно прихватил со стола несколько шприцев.

Картина за внутренней дверью напоминала помесь бойни с пыточной и лабораторией Франкенштейна. Несколько тушек монстров с отрубленными конечностями, продолжающими медленно отрастать. Вскрытые черепа и тянущиеся к ним электроды хотя бы предполагали, что твари не мучились. Они были живы, но либо без сознания, либо пялились в одну точку, иногда конвульсивно подёргиваясь.

– Электроды стимулируют их зоны покоя и удовольствия, – поведал Фонгрубер. – При этом блокируя все рецепторы и нервные окончания. Можно сказать, они в своём монстрячьем раю.

Он захихикал, но под моим взглядом осёкся. Твари меня не шибко волновали. Даже если у них отрастали клыки размером с бивни прямо на брюхе. Может они такими были ещё до попадания в лабораторию. Я зачем-то поднял крышку контейнера с непонятными пометками. Видимо, это были биоотходы. Я едва не пополнил ящик содержимым своего желудка, благо успел за весь день только позавтракать. Бурая масса продолжала слегка шевелиться, из глубин всплывали то осьминожье щупальце, то когтистая мохнатая лапа, а то и человеческая рука.

– Отработанный материал, – поведал доктор. – Все жидкости я выкачал, пропустил через центрифугу, систему очистки и фильтрации. Извлёк чистую наномассу. Ну, это я её так называю. На деле она, конечно, совсем не нано... В тех пузырьках, да. Не микроскопическая, вполне ощутимое количество крайне насыщенного нанитами раствора. В тысячи раз относительно естественного состояния в организме! Даже несколько десятков тысяч, около двух с половиной. Я стараюсь увеличить концентрацию...

Я отмахнулся, и он замолчал.

– То есть, вы выкачиваете из донора жидкости. Из людей-доноров тоже. Все жидкости.

– Не совсем. Процесса мумификации тканей не происходит, полное обезвоживание было признано неэффективным...

Он удара моего кулака Фонгрубер отлетел к стене, врезался в неё, сполз на пол, обмяк и затих. Саманта подошла к нему и пощупала пульс на шее.

– Жив, – сообщила она. – Не стоило этого делать.

– Слова «этичность» у вас в словаре нет? – поинтересовался я.