Первая дочь

– К-коней н-н-напугала бледная женщина, – взволнованно прошептал Байр.

– Какая женщина? – спросил Дагмар.

Покачав головой, мальчик пожал плечами. Объяснить было слишком трудно, к тому же он боялся накликать беду на эту женщину. Байр подумал, что королю и она тоже не понравится.

* * *

– Боюсь, мы возвели на трон человека в маске, – проворчал Айво.

Он заранее попросил Дагмара остаться, когда остальные покинут святилище. После коронации минуло несколько недель, и на Храмовой горе кипела бурная деятельность. Новый государь означал новую политику, новые правила и новые неудобства. Банрууд готовился к войне неизвестно с кем, и его воины постоянно упражнялись, все больше и больше мешая и богослужениям, и мирным размышлениям на прилегающей ко дворцу территории. Хранители – или храм – Банрууда почти не интересовали, хотя один раз он искал общества Айво, чтобы вопросить богов. Его мучили плохие сны.

– Он боится призраков, бледных привидений, способных украсть у него душу… и дочь, – сообщил Айво. – Его люди постоянно высматривают призраков. Я сказал ему, что боги послали принцессе защитника в лице юного Байра. Похоже, мои слова королю не понравились. Он потребовал, чтобы принесли жертву Одину и над каждой дверью начертали тайные руны.

– Что ты подразумеваешь под человеком в маске, мастер? – спросил Дагмар.

– Банрууд двуличен. Одного ты видишь, а другого нет. Если бы ты распустил его косу, то, полагаю, увидел бы другое лицо, спрятанное под волосами.

Дагмара передернуло от картины, которую он себе представил. Мастер Айво обладал склонностью к драматизации.

– Не понимаю, мастер. Он был хорошим ярлом. Берн благополучен. Не замечено, чтобы его народ жаловался. Он могучий воин и достойный вождь.

– Все это правда. Однако… наш долг никогда не заключался в том, чтобы принимать очевидное… или само собой понятное. Боюсь, мы сделали и то и другое.

– Мастер… – запротестовал Дагмар. В груди у него поднималось чувство вины перед Айво.

Мастер махнул рукой, заставляя Дагмара молчать.

– Хватит, Дагмар. Ты поступил верно. Ты любишь мальчика. Ты сделал выбор в его пользу, не в мою. И не в свою. Даже не пользу Сейлока.

Чувство вины снова зашевелилось в груди Дагмара.

– Мастер, Сейлоку на троне нужен мужчина. Не мальчик, – устало возразил он.

– Лучше мальчик, чем чудовище, – раздраженно вздохнул Айво и нахохлился, будто рассерженная птица. – Но дело сделано. И мы должны извлечь из него максимум полезного.

– Ты действительно думаешь, что он чудовище? – прошептал Дагмар.

– Если бы Отец Сейлок хотел, чтобы короля выбирал один человек, то он назначил бы только одного хранителя. Наша система работала веками, и я верю, что будет работать и дальше, невзирая на мое недоверие – и нелюбовь – к новому королю, – смягчившись, ответил Айво.

– А как же девочка?

Айво хмыкнул, и его взъерошенные перья улеглись, а на черных губах появилась грустная улыбка.

– Она чудо. Я возлагаю большие надежды на малютку Альбу.

– Я тоже, мастер, – согласился Дагмар. Эти надежды заставляли его проводить долгие часы в коленопреклоненной молитве.

– Королю следовало бы прислушаться к моему совету.

– Какому?

– Ему нужно держать мальчика поближе, – пояснил Айво.

– Мне этого не хотелось бы.

– Ты рассуждаешь эгоистично, Дагмар. Байр – защитник.

– Байр – сын Банрууда, – едва слышно прошептал Дагмар.

– И угроза его власти, – кивнул Айво. – Банрууд ревнует мальчика. И все же… ему нужно прислушаться к моему совету ради принцессы. Мальчишка ее не подведет. Он защитит девочку. Я видел это.

У Дагмара затряслись руки в широких рукавах одеяния, и он сложил их на груди. Ему не хотелось знать все, что видел Айво. Иногда видение делает хранителя глухим к внутреннему голосу. А внутренний голос Дагмара кричал, что Байру нужно держаться подальше от Банрууда.

– Ты хотел сказать мне что-то еще, мастер? – спросил он, испытывая отчаянное желание покинуть святилище.

День выдался долгий, и он не видел Байра с самого восхода солнца.

– Ты не видел никаких призраков с бледными лицами… в снах или где-то еще… не видел, Дагмар?

Дагмар не видел призраков. Наверняка боги забирают все души. Он мельком подумал про женщину, увиденную Байром в день коронации, но потом отмел эту мысль. Иметь бледную кожу не преступление, и она женщина, а не дух.

– Нет, мастер, – сказал он, вздохнув. – Не видел.

– Хм. – Айво потер черные губы. – Скажешь мне, если увидишь.

* * *

Тень устала, болели груди. Она туго перевязала их, чтобы не наполнялись молоком, но жидкость просачивалась и пропитывала тряпку, обернутую вокруг тела, холодя его под плащом. Когда могла, она сцеживала молоко, чтобы оно продолжало поступать. Если они с дочкой когда-нибудь воссоединятся, ребенка нужно будет кормить. К несчастью, запах вкусной жирной влаги привлекал насекомых.